Золотое сердце. Елена Мусатова

какие чудеса видела. Даже соседи собрались ее послушать. Сестры ворчали: «Набилось народу, дышать нечем». Разошлись люди за полночь, да и то потому, что Прасковья, зевнув, заметила, мол, не пора ли огонь тушить. Спать гостья легла на лавку, укрылась своим тулупчиком и так начала насвистывать курносым носиком, что к Прасковье всю ночь не шел сон. Утром старушка, к великой досаде хозяйки, и не собиралась уходить. С удовольствием почаевничала, побеседовала с Мартыном о приметах на погоду, рассказала, что видела в соседних деревнях и что делается в городе, потом опять подсела к Малаше. Та больше не пряла, а вязала носки. Спицы мелькали в ее руках и тихонько постукивали.

      – Ловкая ты, посмотрю. А платки вязать умеешь?

      – Нет, бабушка. У нас и мастериц таких нет, не у кого поучиться.

      – Хочешь, я тебя научу? Платки тонкие, ажурные, в колечко протянуть можно, называются «зимние узоры». С таким мастерством ты никогда нуждаться не будешь, на кусок хлеба заработаешь.

      – Что за узоры такие? – удивилась Малаша.

      – Ночью кто-то в мягких валенках ходил вокруг избы. Так и слышалось: скрип да скрип. То был батюшка Морозушко. Дыхнет старик на окошко, и расцветают на нем ледяные цветы.

      Малаша отложила спицы, подскочила к окну и воскликнула:

      – Тятя, матушка, сестрицы, глядите, и правда, стеклышко диковинными узорами разрисовано! Красота какая!

      Прасковья и головы не повернула, сестры будто не услышали, лишь Мартын отозвался:

      – Поросенушка ты моя, Поросенушка. Чистая у тебя душа, каждой малости радуется.

      Странница достала из своего мешка деревянные спицы и клубок пушистых тонких ниток.

      – Смотри, как я буду делать, примечай. С трех петелек начну, тремя петельками закончу.

      Вяжет, а Малаша запоминает. Потом сама попробовала, поначалу сбивалась, но скоро так навострилась, что спицы мелькают. Распускаются под ее руками диковинные цветы, переплетаются ветви причудливых растений.

      Прасковье дела нет, что дочку доходному ремеслу учат, гремит у печи ухватами и ворчит себе под нос:

      – Впустить просят ненадолго, а потом не выгонишь.

      Малаше стыдно за мать, а старушка знай нахваливает работу девочки.

      – Ты и меня обойдешь. Клубок свой и спицы тебе оставляю. А мне пора, и так надолго загостилась. Негоже терпенье хозяев испытывать. То, о чем я говорила тебе, деточка, помни. Сердце в узде держи, воли ему не давай, чувства-то далеко завести могут. Всегда и во всем на Бога надейся да на Матерь Его Пречистую. И еще заступники у нас есть – святые угодники.

      Ушла старушка, и в доме вроде как опустело. Принялась Малаша за работу. Через неделю был у нее готов платок, красоты необычайной. Сестры увидали, начали каждая к себе тянуть.

      Парча – плотная узорчатая шелковая ткань с переплетающимися золотыми или серебряными нитями; миткаль – неотделанный ситец; кисея – легкая прозрачная ткань.

      – Давай сюда платок, Хрюшка, – велит Дунька, – мне скоро замуж выходить.

      – Вот еще, – фыркнула Лушка, – замуж те выходят, у кого