Тайрин. Семь прях. Книга 3. Тамара Михеева

как последний пьянчужка. Скоро у Тайрин так разболелась голова, что она расплакалась.

      – Проваливай! – зарычала Адэла. – Театр не место для тупиц!

      А мастер над словами Гута стоял в это время перед мозаичным кругом зала Приветствий.

      Пусть из темных закоулков души твоей

      Прогонит страшных чудовищ

      Свет знаний, разума и любви —

      эта цитата из Пятого восьмистишия Ригантэра Киронского была одной из его любимых. Выложенная кусочками разных оттенков синего по полу цвета охры, она смотрелась очень эффектно.

      «Свет разума» – вот что такое чтение, книги, Библиотека. Тумлис говорил, Тайрин приходит сюда каждую свободную минуту. И танцует.

      – Какие-то ритуальные дикие танцы, мастер Гута! На словах великого Ригантэра!

      «Я хочу в театр», – сказала она обиженно при Отборе. Сегодня он отправил ее туда. Пусть посмотрит, хотя бы издалека, хоть на минуточку прикоснется к своей мечте. Наверное, эта Тайрин Литтэр, дочь швеи и плотника, восхитительно танцует. Даже ее обычные движения полны грации. И разве чудовища движут ею? Нет. То любовь к красоте, чувство прекрасного, внутренняя музыка. Да и как свет разума достигнет темных закоулков ее души, если она не может прочесть эти слова? Синее на охре…

      «Однажды она сможет, – подумал мастер Гута. – Она сообразительная. Сама выучила буквы, научилась связывать их в слова. Жаль только, – он вздохнул, – что мне приходится притворяться злым, чтобы они не раскрыли наш секрет. Страхом вынужден я скреплять мои дары».

      Сказка о двуфе

      – Нам нельзя покидать Рилу, – шипит Бьёке.

      – Ой-ой-ой, какие мы правильные! – ёрничает Мэтл.

      – Вы что, серьезно? – не верит Аута.

      – Ну а что такого? – отвечает ей Тинбо. – Сейчас лето, в городе полно народу, никто не хватится нас.

      А Тайрин и слышит, и не слышит их.

      Как только Мэтл предложил: «Выйдем за стены Рилы, я знаю где», внутри у нее будто вспыхнул огонь. Это было немного похоже на то давнее чувство, которое обожгло ее, когда она впервые увидела своего новорожденного брата Элту. Но тогда огонь шептал о беде, о чем-то страшном, темном, и кровь Тайрин зажглась диким огнем, и нужно было выплеснуть этот жар, эту беду. И она танцевала с литами в библиотечном зале Приветствий. И спасла брата. А сейчас этот огонь хоть и вспыхнул вновь, но обещал прекрасное приключение, что-то новое, неизведанное, волшебное, как умение понимать буквы и складывать их в слова.

      – Да веди уже нас, Мэтл! – выкрикнула она.

      Все сразу перестали спорить, уставились на нее, а потом на Мэтла. Он дурашливо отвесил ей поклон и двинулся по Свечному переулку.

      Тихие дома с мирно светящимися окнами смотрели им вслед. Никто не окликал их, не спрашивал, куда они идут на ночь глядя. В этот час много молодых людей шатается по Риле, никому до них и дела нет, лишь бы утром все вовремя пришли на работу. Они миновали табачную лавку и свернули в проулок без названия.

      – Здесь, – сказал