Тайрин. Семь прях. Книга 3. Тамара Михеева

находя ошибки и недостатки.

      И у Бьёке, и у Ауты давно было свое рабочее место, свой стол у окна, и только Тайрин уже полгода торчала посреди мастерской, у всех на виду.

      – Не проще ли отправить девочку в красочный цех? – сказала как-то Динора, одна из старших рисовальщиц.

      – Мастеру виднее, – пожала плечами Кинату, всем своим видом давая понять, что именно там Тайрин и место.

      – Не лезь, куда тебя не просят, – проворчал Тумлис.

      И Тайрин продолжала страдать над непослушными линиями.

      Но наконец настал день, когда ей доверили первую книгу. («Ровно семь месяцев, ну надо же! Кажется, никто так долго у нас не учился», – будто радуясь странному рекорду, сказала Кинату.) Мастер Гута долго разглядывал стопку выполненных заданий, потом сказал:

      – Ну что же, Тари, ты делаешь успехи, твои линии наконец-то стали… чуть менее кривыми.

      Тайрин не решилась его исправить, Тари так Тари.

      – Динора опять болеет? У нас большой заказ, рисунок несложный, думаю, Тари справится.

      И опять она не решилась его поправить. Вдруг он рассердится и передумает? Ей до одури надоело торчать здесь под насмешливым взглядом Кинату!

      – Ступай за тот стол, он давно ждет тебя.

      Так Тайрин получила свою первую работу, а значит, и надежду на жалованье! Если она, конечно, все не испортит. Это была толстая книга, где много букв и мало картинок, и на всех – размытые разноцветные пятна с извилистыми линиями и стрелками.

      – Надеюсь, ты справишься, – сказал мастер Гута и тут же пояснил: – В этой книге – описание всех битв Третьей имперской войны, с картами. Карты рисовать несложно, но важна точность.

      – Может, пусть лучше Бьёке? – спросил Тумлис.

      И Тайрин рассердилась. Сколько еще ей рисовать бесконечные кубики и шары? И надеяться, что Тинбо угостит ее леденцами или даст денег на новые ленты, когда все девчонки давно сами покупают себе пустяковые мелочи, на которые хватает их жалкого жалованья? Если она не справится даже с разноцветными пятнами со стрелками, пусть ее отправляют на кухню, лишь бы кончилось это мучение!

      – Я смогу! – сказала она, глядя мастеру Гуте в глаза, чего никогда не делала раньше. – Я буду очень стараться!

      – Да уж, постарайся, – проворчал он и сунул ей в руки книгу, толстую, тяжелую.

      Как много в ней страниц, как много букв! Но буквы – не ее забота. Ее дело – на листы желтоватой бумаги перенести карты, не потеряв ни одного пятнышка, ни одной черточки.

      «Я смогу. Это не просто, но я смогу, – сказала она себе и вспомнила, как танцуют литы в зале Приветствий. – Они мне помогут».

      Над картами Тайрин просидела целую неделю, дважды перерисовывала половину из них и дважды стояла в углу, куда мастер Гута ставил всех провинившихся. Это было унизительно, но на обеде девочки из других мастерских рассказывали, как их бьют палками по голове.

      – Потому что по рукам нельзя, понимаете?