Волость Баглачево. Алексей Михайлов

полей и ясного неба», самостоятельный, смелый, предприимчивый, физически и нравственно крепкий. «Это народ жесткий и суровый, но в нем нет лукавства», – пишет данный автор и далее отмечает, – население на правобережной части Владимирской губернии вследствие бедности подавлено. Нет в нем самодеятельности и отваги». «В жителях мещерских лесов, – продолжает он, – много хитрости и лукавства». Население же Баглачево (живущее между жителями Ополья и мещерских лесов) М. Раевский характеризует следующим образом: «Это народ некрупный и мягкий. Нет у него довольства, крепости и упорной самостоятельности поселянина Опольщины, нет и бедности, подавленности и беспечности мужика заклязьменского»[130]. Такая довольно нелестная характеристика жителей правобережной части Владимирского уезда, да и жителей южных и восточных уездов губернии, на наш взгляд, во многом связана с наличием определенных стереотипов.

      Так, например, в военно-статистическом обозрении Российской империи 1852 года отмечалось, что жители Муромского, Меленковского, Гороховецкого, Судогодского и южной части Покровского уезда отличаются по внешнему виду от жителей Владимирского, Суздальского, Юрьевского и Александровского уезда. Первые – ленивы, невежественны, малорослы и имеют во внешнем виде много финских черт. Они потомки местного финно-угорского населения (мери и мурома), смешавшегося с пришлыми русскими. Вторые – сметливы, ловки, деятельны, смышлены, отличаются высоким ростом и являются потомками русских с новгородской земли. Не вдаваясь в полемику по поводу правильности и корректности подобных замечаний, отметим ряд принципиальных моментов.

      Во-первых, обращает на себя внимание, что спустя десять лет после этого описания, к числу «ленивых» потомков финно-угорского населения М. Раевский отнес уже и жителей Владимирского уезда (в частности, его правобережной части, т. е. баглачевцев), что, на наш взгляд, свидетельствует об определенной схематизации суждений, опирающихся на некоторые тенденциозные взгляды, которые не учитывают всего комплекса объективных факторов, влияющих на культуру, быт и социально-экономические отношения населения.

      Во-вторых, и история заселения Баглачевской местности, и более поздние высказывания о нравах баглачевцев, сделанные непосредственными исследователями этнографического материала, и, наконец, объективная оценка развития экономических отношений в Подольской волости, позволяет сформулировать вывод о глубокой предвзятости подобной точки зрения. Не отрицая возможного различия в физиологических типажах жителей правобережной и левобережной части Владимирской губернии, мы с полной уверенностью можем утверждать, что и для тех, и для других свойственны предприимчивость, трудолюбие и смекалка. То же самое мы можем сказать о восточных и южных соседях Баглачева, хотя специальной цели доказывать это перед нами не стоит.

      Само заселение Баглачевской местности, активная часть которого заняла всего пятьдесят лет на рубеже XV–XVI веков, связана с предпринимательской активностью бортников. Мы

130

Список населенных мест по сведениям 1859 г.: обработан редактором М. Раевским. СПб., 1863. С. 34.