Универсальный пассажир. Книга 1. Кто-то другой. Василиса Чмелева

в пикантных местах паром, который исходил то ли от чайного блюдца в её руках, то ли от её кожи.

      Рядом с ней дублировались копии девушки, только на 20 лет старше. По мере приближения девушки к старости, её фарфоровая кожа тускнела, а морщинки на лице и чашке походили больше на трещины и сколы сервиза. Глаза теряли блеск, а блюдце в руках и вовсе пропало. Теперь пожилая, разбитая местами женщина без блюдца, стояла неприкрыто голая и олицетворяла износ тела и духа. На её щеках были прорисованы чаинки, напоминающие слезы.

      – Просто поразительно, правда? – спросила Либби, оказавшись слева от Софии, – Как тонко он видит этот мир.

      – В этой картине что-то есть, – ответила эфор, без особого восторга, – Что касается видения мира, люди не способны увидеть истину, как бы не старались.

      Либби удивленно посмотрела на Софию и закатила глаза.

      – Они и есть истина, София. Их страсть к жизни тому подтверждение, не думаешь?

      – Страсть… – эфор произнесла это слово почти с отвращением, – Что такое вообще страсть? Банальные животные инстинкты, не более.

      – Все есть страсть на ментальном уровне, как все есть искусство. Можно получать удовольствие от создания и еще больший экстаз, когда твою работу принимают и ценят по достоинству. Эротика между людьми проста и понятна. Но то, что ты ощущаешь от творчества – нечто большее.

      – Его состояние пограничное. В своем творческом порыве, Ван безумен, – ответила София, не поворачивая головы в сторону собеседницы.

      – Но безумен ровно настолько, чтобы возвратиться обратно. Да, в нем живет та темная материя, которая обволакивает его, сливается с ним в одно целое и формирует уже то, что видят все – художника.

      София повернулась к Либби. Перед ней стояла далеко не беззаботная, розовощекая хохотушка. Она стала не менее безумна, чем её подопечный. Зловещая улыбка вперемешку с наслаждением, не сходила с некогда милого лица, которое жадно рассматривало картину.

      «Даруя Константину страсть к искусству, она отнимает у него возможность баланса?»

      – Дамы и господа! – Константин постучал стеклянной трубочкой по своему стакану с виски и запрыгнул на тумбу, прервав мысли Софии. Ловкости ему было не занимать, – Еще раз хочу сказать спасибо, что Вы все сегодня собрались. Для меня очень ценно, делиться с Вами своими работами. Потому что, какой смысл в рисунках, если они пылятся на заброшенном бывшем заводе.

      Люди одобрительно захлопали, кто-то свистнул, кто-то засмеялся.

      – Безусловно, надеюсь, вы рассмотрите все картины и выберете для себя любимую. Но позвольте начать презентацию с картины, которая возникла в моей голове случайно ночью. А посему, просто обязана быть первой, пока закат проникает своим оранжевым светом в мастерскую.

      Константин указал всем на ту самую картину с близняшками.

      Народ загалдел и стал подтягиваться к картине поближе. Вместе с ними задумчиво затихли и гиды.

      – Когда я рисовал эту картину, – начал