Универсальный пассажир. Книга 1. Кто-то другой. Василиса Чмелева

Мастерская находилась неподалеку от центральной улицы. Но была скрыта от прохожих витиеватыми закоулками и железными лестницами. Кирпичное здание в духе старого города как бы говорило «здесь рождается новое, но чтится старое».

      Железная дверь отворилась с тяжелым визгом, и на свет вышел Константин.

      На нем была зеленая рубашка в клетку с закатанными рукавами, потертые темные джинсы, кеды и пару мазков краски на запястье.

      «Какие у него тонкие кисти рук» – подметила эфор.

      – София! Не думал, что Вы настолько пунктуальны. Еще час до открытия, – растерялся Ван, но в его глазах читалась радость.

      – Да, ничего не могу с собой поделать. Наверное, профессиональная привычка, – пожала плечами она.

      – Что ж, все почти готово. Пожалуйста, заходите, – пригласил Константин.

      Внутри все было так, как София себе представляла. Хорошо освещенное помещение, куда попадал свет от окон в пол и настенных светильников. Серые стены в стиле лофт, и длинный кожаный диван честер темно-шоколадного цвета, расположенный посередине комнаты возле барной стойки, ожидавший своих гостей.

      – Здесь раньше был завод по производству стекла, – Константин встал возле девушки и окинул взглядом мастерскую, – Когда завод закрылся, мне удалось за дешево выкупить помещение и оборудовать его под себя. Бонусом из остатков стекла я обновил витражные окна и сделал стенку в душевой.

      – В душевой? – удивилась она.

      – Да, я живу здесь на втором этаже. Не отхожу далеко от работы, так сказать.

      – Интересный подход. Чему посвящена сегодня Ваша выставка? – спросила София.

      – Вдохновению в ночное время, – ответил Ван, – Именно поэтому начало я сделал на закате, чтобы посетители плавно переходили с вечера в ночь. Тем самым подмечая новые детали в рисунках.

      – Вы предпочитаете творить ночью?

      – Иногда мне не хватает дня, чтобы выразить всю глубину мысли на картине. Поэтому я задействую ночь с её безграничным запасом идей и возможностей. В освещении светильников мои рисунки приобретают совсем другой смысл, энергетику. То, что днем не подметить.

      Константин с родительской любовью обвел мастерскую руками.

      – Он все еще пытается ухватиться за свои сны, – вздохнула Либби, которая до этого вызывающе лежала на диване, – Сегодня ночью он вскочил, как ошпаренный и принялся рисовать близнецов.

      – Близнецы? – спросила София в голос.

      – У вас хорошее зрение, – усмехнулся Константин, – Эта работа совсем свежая, я буквально ночью нарисовал. Что скажете?

      Он подвел её к картине, на которой стояли две девочки, держась за руки. Можно было бы сказать, что в этой картине нет ничего особенного, если бы не тот факт, что он нарисовал альбиносов.

      – Это еще не все, – гордо произнес Константин, – когда начнет садиться солнце, обязательно вернемся к этой работе.

      София с опаской взглянула на диван, где лежала Либби, положив хвост на шею, как шаль.

      – Ну, что я говорила? С такой скоростью прогресса,