Царевна-Лебедь с Золотой Горы. Сергей Юрьевич Соловьев

Остров, блестевшей своей ледяной вершиной. К земле, пока шли морем, не причаливали на ночь, боялись острых скал, да хитрых течений под водой и оень спешили, боялись встречного, северного ветра.

      Ранн встал на нос судна, не в силах сдержать нетерпение, видя приближающуюся землю.

      – Наставник, шест со знаком поднимаем? -прокричал Ним, достав заветный тюк.

      – Молодец, напомнил, – ответил волхв, и неожиданно быстро перелезая через скамьи, оказался рядом с учеником.

      Руки его тряслись от нетерпения, и замерзшие палцы не справлялись с узлами верёвки, стягивающей тюк.

      – Давай ты, – выдохнул Ранн, доверяя работу Ниму.

      Юноша, взявшись за веревку пальцами обеих рук, покраснев от натуги, смог ослабить узел, и наконец, вытащил красное полотнище. Он быстро въдел поперечину в отверстия красной ткани, и поднял шест. Над лодьей заалел яркий стяг, видимый издалека. Стяг покачивался на ветру, удерживаемый крепкими руками послушника, судно же приближалось к заветной гавани, Ранн уже видел на берегу избу, пристанище для гостей острова.

      Гребли уже только по двое весельщиков с каждого борта, а четверо мореходов прыгнули в море, держась за обшивку, Ним почувствовал, как киль коснулся дна моря. Уже восемь ватажников поддерживали лодью, вытаскивая её на берег. Ним и Ранн тоже шагнули в воду, коснувшись галечного дна подошвами сапог. Послушник так и не выпускал из рук красного стяга, и шёл к берегу, осторожно продвигаясь к полосе прибоя. За ним шёл Ранн, тяжело опираясь на посох, глубоко уходящий в дно при каждом шаге. Под лодью мореходы подложили бревна, и её мокрые борта обдувал здешний неприветливый ветер.

      – Ульд! – закричал одному из мореходов кормщик, – возьми кого- нибудь, да посмотрите печь в избе. Протопить-бы надо.

      – Хорошо, Гауд.

      Ватажник кивнул одному из дружины, и оба быстрым шагом пошли в избу. Ним так и стоял, держал стяг, полотнище которого трепетало по ветру. Вот, наконец, они увидели шесть человек, закутанных в тёмные плащи. Ранн смотрел на них, не отрываясь, да и его глаза лучше смотрели вдаль, чем вблизи.

      – Уже близко… – прошептал Ранн, лихорадочно думал- придут ли сами Пряхи, или послушниц пошлют.

      Впереди, «как было по обычаю», шла невозмутимая Мара, с бронзовым посохом, украшенным навершием в виде дерева. За ней шли трое Избранных, ученицы и послушницы, Трое из Семи. Позади всех шли трое Прях, или Харит, кто как и называл. Все носили сверху обычных платьев темно-серые войлочные плащи, у Прях такие плащи были чёрные. Все прикрывали головы складками плащей, утянутыми шнурами. Место было нежаркое, и такой наряд вполне был хорош для северного острова.

      Ним стоял впереди всех, стараясь не слишком пялиться на обитательниц священного места, и тут Ранн выступил вперёд, низко поклонился, и махнул рукой. Мореходы вынесли лари и тюки с дарами, рядом поставили и три мешка с зерном.

      – Ранном я зовусь, – заговорил высоким слогом посланец, – привез я дары в знак почтенья, просить