Царевна-Лебедь с Золотой Горы. Сергей Юрьевич Соловьев

сняла запоры с ворот, распахивая их пошире. Ильда завела обоих лосей, во двор забежал и Звонко. Ведунья и выдохнула:

      – Заходи тоже.

      И Пирга прошёл тоже внутрь, оставшись стоять. Ильда повела лосей в сарай, расседлала, и задала корм и налила воды попить.

      Она вернулась, и увидела, как ходит вокруг юноши Дигна, и все всплёскивает руками.

      – Да что это с ним? – спросила женщина, – а с тобой что? с лицом, с глазами? Белая вся, а глаза чёрные…

      – Бабушка, – устало отвечала девица, – маму зови…

      Та только кивнула головой, и взяв светильник, поднялась по лестнице в дом. Тут же сбежала вниз Мика, с накинутым на плечи тулупом, а за ней спешила Дигна.

      – Да что с тобой? – спросила женщина, а увидев беломраморное лицо дочери с синими губами и чёрными глазами, сделала два неловких шага навстречу, и повалилась без сил набок.

      – Мама, ты что, – закричала Ильда, вставая на колени, и хватая мать за руку.

      Быстро очнулась Мика, и опять взглянув на дочь, безутешно заплакала.

      – Да что ж ты наделала, – все приговаривала она, не вставая с земли, и бессильно била по траве кулаками, – да за что же… – и зарыдав, упала лицом на свои руки, распростерлась на траве, и её спина все содрогалась от рыданий.

      Ильда плакать не могла, даже слезинки уронить у неё не вышло. Лишь присела рядом, и пыталась успокоить мать, гладила её по спине. Поймала себя на том, то её рука не чувствует тепло мамы.

      Дигна побежала в дом, и принесла кувшин с водой и деревянные чаши. Налила в одну, и пыталась напоить Мику, но пока не могла. Женщину трясло в судорогах, она присела, подогнув под себя голени, и протянула трясущиеся руки к ключнице. Но Дигна напоила хозяйку из своих рук, поддерживая чашу, но всё равно Мика расплескала немного. Ведунья стала чуть – чуть успокаиваться, и потянула к себе дочь за рукав. Стала прикасаться к её лицу быстрыми поцелуями, приговаривая:

      – Всё равно я тебя и такую люблю, не отпущу никуда… Хорошая моя… Знала ведь, что так случиться, – сказала она, коснувшись ладонью своих губ. – Как произошло всё?

      Ильда рассказала, как помочь пыталась, как Пирга встал, но не говорит, словно память потерял, но ходит, и быстро. Как Звонко лаял. Но что теперь цвета не различает, и в темноте видит, не сказала. Мика встала, опершись на руку дочери, и подошла к Пирге. Обошла его, смотрела и так и эдак, и сказала наконец:

      – Отпусти его, дочка. Мёртвый он, не живой, – и посмотрела на Ильду, – не знала я, что увижу то, что лишь в сказках говорят. Как Ульна разное творила. Тебя слушается?

      – Да, что скажу, то и делает, – кивнула, не понимая девица.

      – Всё, как говорят, правда, значит… – призадумалась Мика, – Дигна, неси старое корыто. Ты, дочка, отпусти его, – и она взяла ласково дочь за руку, – Не человек он, как кукла теперь неживая. Видимость только, что человек, оболочка одна.