Девушка из невозможного мира. Андрей Максимушкин

в детстве у бабушки была в деревенской бане. Так жарко было жуть, думала уши сварятся. Разревелась, а бабушка меня холодной водой облила.

      – Бывало и такое. Любишь такую баню?

      – Наверное люблю. Забыла уже с детства.

      Бестактный вопрос чуть не срывается с языка. Не нужно, нельзя. По словам девушки и так многое понятно. Вздыхаю. Чуть было не сорвал покров с чужой трагедии, чуть было не залез грязными пальцами в рану. «Была», «Забыла уже с детства» – за этими словами скрывается смерть близких людей, раздел наследства, продажа усадьбы, родного куска земли. Дети такие вещи не всегда понимают, но переживают сильнее, чем взрослые.

      К аллее возвращаемся мимо домиков младших отрядов. Они больше, чем у наших воспитанников, рассчитаны на четырех человек. Как помню, там по планировке две двухместные комнаты, отдельное помещение для занятий и санузел. Все окна кроме одного темные. В крайнем кто-то из скаутов засиделся. Утром на зарядку приползет сонный и неумытый.

      Чувство ответственности подбивает меня зайти и навести порядок. Однако не хочется проявлять рвение при Алисе и вообще вмешивать ее в это дело. Проходя мимо домика, замечаю на стене треугольник основанием сверху. Здесь живут девочки. Вопрос решился сам собой.

      У ворот лагеря Алиса высвобождает ладонь из моей руки.

      – Максим, мне пора.

      – Спасибо за этот вечер. Тебе долго идти или ехать? – даже не сомневаюсь, она не из наших скаутов.

      – Нет, здесь два шага.

      – Давай, провожу или подвезу, – хлопаю себя по карману. Ключи от машины со мной.

      – Спасибо тебе, Максим. Меня действительно не нужно провожать. – Алиса отступает на шаг.

      – Я на самом деле только хочу проводить, убедиться, что ты в безопасности, добралась до дома.

      – Мне два шага до дома. Не беспокойся. Дойду за три минуты.

      – До завтра, Алиса!

      – До свидания, Максим, – чистый девичий голос, но в нем слышны грустные нотки.

      Прощальный взмах руки. Алиса убегает за калитку. Иду следом за девушкой. На парковке у ворот десяток машин. Тихо, безлюдно. Выхожу на дорогу, никого нет. Серая асфальтовая лента. Огни хутора на горизонте. Темная стена перелеска в километре. Ни огонька, ни звука мотора, ни звука шагов. На крайний случай обхожу площадку, задерживаюсь у своего «Эскорта».

      Черт побери! Сердце бьется как бешенное, в голове сумбур, кровь бурлит. Кругом ночь. На лесных тропинках темно. Мало ли что может быть? Юная девушка с голыми ногами одна ночью идет к неведомому дому. Все может случиться. Как помню, по карте, ближайший поселок в трех километрах по прямой. Между нами и тем хутором на горизонте низина с глубокой речкой. Ближайший мостик не пойми где. Но там точно прямой дороги нет.

      Закуриваю сигарету. Глубокая затяжка успокаивает. Не так все плохо. Я просто чего-то не знаю. Вчера мы простились у причала. Сегодня у ворот лагеря. Она местная, знает здесь все тропки и закоулки. Может, выросла на лесном кордоне. Для нее возможно действительно до дома два шага.

      В лагерь возвращаться не хочу. Открываю машину. Поворачиваю