Месяц за год. Оборона Севастополя. Сергей Юрьевич Соловьев

дело семейное.

      – Ну, кто не знает Русова Михаила Петровича. Известный в губернии человек, оборотистый и разумный, – кивнул Терентьев.

      Фарфор кружек, расставленных на столе, был самый простой, столовые приборы, хоть и из серебра, были безыскусны. Но находится здесь было легко и приятно, Терентьевы выглядели приличными людьми и превосходными собеседниками. Обсуждали всё- особенно столь любимую литературу, помещики выписывали журнал «Современник», так что читали книжные новинки. В доме же у Залепских был в чести «Русский инвалид» ну и «Биржевые ведомости».

      Елизавета Васильевна подливала каждый раз чай гостю с непременной улыбкой, так что юноша не мог отказываться от ещё одной чашечки.

      Вскоре чаепитие закончилось, Мишель поблагодарил радушных хозяев, а Мария прилично проводила гостя, только до двери дома. Впрочем, корзинку с пирогами, как угощение, сумела дать с собой, а юноша не смог отказаться. Яким получил свою долю, а от отца и матери за пироги получил жесткое внушение за это угощение. Не по нраву Залепским были мелкопоместные и небогатые соседи.

      Но, вскоре, юноша и девушка стали видеться очень часто. Леса и луга стали местами их встреч. Они оказались ровесниками, было им по шестнадцать лет. Всего для Мишеля, и уже целых для Марии.

      ***

      Семья Залепских очень доверяла Артамону Николаеву, теперь уже медику Кавалергардского полка в отставке. Он поселился на окраине Гдова с женой. в небольшом доме, где жил на пенсию и доход практикующего врача. Именно он вылечил травами уже умирающих Михаила Петровича и Ивана Ивановича. Чахотка не боялась ни медицины, ни медиков, но Артамон её отогнал. Теперь доктор часто сидел с стариками, раскладывая столь любимые ими пасьянсы. Да и сам был уже совсем немолод- пятьдесят девять лет. Правда, известный в полку как почти колдун, перепугал в доме всех до смерти, вернее, только Русова Михаила Петровича.

      Любил старый Русов пасьянсы, и обожал гадание, ещё в ту пору, когда в первый раз приехал Артамон в имение в Гдове. Тогда была жива супруга Михаила Петровича, добрейшая Ираида Львовна. Лекарь, увидев женщину, побледнел, и не медля побежал к хозяину усадьбы. Слуги не поверили глазам, увидев такое, как господин лекарь бежит вприпрыжку по коридорам и лестницам. Он без доклада влетел в кабинет, и объявил хозяину:

      – Жена ваша умирает, есть у вас всего три месяца. Если дадите возможность, смогу супругу вашу спасти.

      – Хватит вам, господин Николаев. Говорил Дмитрий, что вы кудесник, и от смерти его спасли, такую рану излечили,. Да здорова моя Ираида Львовна. Всё с ней хорошо. Нет, понимаю, на войне вы излечили многих, и в лекарской науки сведущи. Но нет, не может быть! – и принялся опять раскладывать карты.

      – Так вы картам, больше чем мне верите?

      – Карты не лгут…

      – Я раскину колоду на Ираиду Львовну?

      – Что? – вскинулся Русов.

      – Как карты скажут, так тому и быть?

      – Ладно, – после минутного раздумья ответил Михаил Петрович.

      Лекарь засучил рукава, распечатал колоду,