Синица в небе. Сборник рассказов. Нина Шамарина

классическими мотивами, и пусть Тамара об этом не догадывалась, каждый раз эта красота, воспринимаемая, должно быть, на генетическом уровне, вводила Тому в непродолжительный художественный ступор. Открыв деревянную тумбу и установив машинку на подставку, Тома, отойдя от восхищения, легонько поглаживала машинку, словно, и вправду, перед нею норовистая лошадка.

      На ножной швейной машине шить – целая наука: и нитку правильно в иголку заправить, все лабиринты пройдя, нигде не сбившись; и колесо в одну сторону крутить. Чуть полуоборот в другую, нитки запутаются, челнок застрянет, и шитьё ни с места. А Тома, спешит, торопится, так что нет-нет, а и крутанёт колесо в другую сторону! Нитки в ком собьются, впору грачу в гнездо отдать, Тома их разрежет, машинку уберет, как будто и не открывала вовсе. Только мама, как ни таись, рукодельничать сядет, сразу поймёт. Головой покачает да скажет, что машинка капризничает.

      Замуж юная Тамара выскочила, едва закончив десятилетку, потому как мама погибла, оставив Тамару одну-одинёшеньку, как былинку на ветру, да и от дома остались одни головешки. Горе-горькое, чудовищная трагедия! Старалась не вспоминать Тамара, как всё произошло – больно и страшно, да как забудешь? И ничего так не хотелось Тамаре, как семьи, любви и участия, да чтоб было, куда голову прикачнуть.

      Жили молодые тяжко: без чьей-либо помощи. И дочки родились быстро: первая ровно через год после свадьбы, вторая – ещё через два года.

      И каждая покупка – событие, будь то шубка из искусственного меха для Тамары или мужнины зимние ботинки. И пусть мечтала Тамара о машинке, да куда там! Недосягаемая мечта.

      Но внезапно и неожиданно они разбогатели. Гасились (проще сказать, выкупались) облигации внутреннего трёхпроцентного займа 1956 года, на что никто и не рассчитывал. Те, кто их приобрёл когда-то (часто не по своей воле), давно махнули на них рукой, если ещё живыми оставались. Когда Тамара была маленькой, они с подругами часто играли в эти облигации, выглядевшие солиднее настоящих денег. Но вот поди ж ты! Те, что нечаянно у мужа сохранились, обернулись для молодожёнов ста пятьюдесятью рублями. Деньги огромные, деньги неслыханные! И решили молодые машинку купить, непременно с ножным приводом. Ручные-то машинки Тамара не уважала: велика ли мудрость – крути ручку, да крути! Это уж совсем недоумком надо быть, чтобы её не освоить.

      А на дворе меж тем семидесятые, если кто помнит, – всё в дефиците, а если что выкинут, в очереди полдня, а то и полгода простоишь, смотря за чем. Но не роптали, кто ж знал, что по-другому бывает?!

      Поехали Тамара с мужем на Кутузовский проспект. Там на пересечении с Дорогомиловской улицей магазин «Свет»: люстры великолепные, которые сто̀ят, как самолёт, в том смысле, что их на зарплату купить невозможно. Но вдруг им сегодня повезёт, и что-нибудь недорогое, но миленькое выбросят, тогда прикупят к машинке в довесок, себе на радость: деньжищи-то огроменные в кармане. Тамара,