Не зяблик. Рассказ о себе в заметках и дополнениях. Анна Наринская

– и неизменно возникает в комментариях к выложенным на YouTube джейнэйровским фильмам. Большинство – вполне в духе голливудской нравоучительности – склоняется к тому, что Джейн не может простить Рочестеру его обмана, что скажи он ей все сразу начистоту, она бы как миленькая осталась бы. Некоторые все же осмеливаются вякнуть что-то про грех. Но в общем явно, что ситуация для всех смутная.

      Хотя она вполне ясная. Джейн не хочет играть никаких навязанных ей женских ролей. Она хочет выбирать сама. «Я свободное человеческое существо, с независимой волей». Эта фраза вроде бы присутствует во всех экранизациях, но звучит скорее как лозунг, а не как главный мотив всего, что происходит в романе. «Джейн Эйр» – одно из первых повествований, написанных от лица женщины, которая хочет жить так, как она хочет, а не как ей предлагают. Причем ее поступки далеко выходят за рамки деклараций, свойственных литературному романтизму. Джейн согласна быть женой («Кстати, ведь это ты сделала мне предложение!» – говорит мистер Рочестер. «Разумеется, я», – отвечает Джейн), но не согласна быть любовницей. Она согласна быть гувернанткой, но не согласна – содержанкой. И главное для нее здесь – не объективное «хорошо/плохо», а вполне субъективное «хочу/не хочу».

      Все это, повторюсь, трудно поддается освоению кинематографом. Поэтому лучшими экранизациями романа оказываются те, где выбрана только одна линия – романтическая, разумеется.

      Олдос Хаксли – не последний, в общем-то, человек в смысле литературных навыков – именно так написал сценарий для фильма 1944 года с Орсоном Уэллсом и Джоан Фонтейн: он выпустил оттуда все, кроме нескольких детских эпизодов (кстати, в роли школьной лучшей подружки Джейн в первый раз снялась в кино Элизабет Тейлор) и собственно истории любви. И можно сколько угодно потешаться над приклеенным носом Уэллса и над тем, как Джоан Фонтейн жалуется, что недостаточно красива, но это одна из редких работающих киноверсий этой книги.

      Примерно так же устроен британский мини-сериал 2006 года с Рут Уилсон и Тоби Стивенсом, являющий собой зрелище вполне захватывающее. Там, в отличие от версии Хаксли, представлены все эпизоды романа – но при этом абсолютно все подчинено истории даже не любви, а какого-то головокружительного влечения героев друг к другу. И хоть их бесконечные объятия и поцелуи могут показаться излишне знойными, вопроса «про что это все?» тут не возникает. Равно как и того самого вопроса о побеге Джейн. Ведь страсть не подлежит логическим объяснениям. Как и реалистическим описаниям.

      Здесь следует притормозить – потому что еще одна, и, может быть, самая главная, проблема добротных экранизаций романа Бронте именно в этом. В этой самой добротности. В том, что этот сюжет предлагается как подробно реалистический, пусть и украшенный романтическим флером. А он таковым не является.

      О романе сестры Шарлотты Бронте Эмили «Грозовой перевал» Жорж Батай написал, что это – описание мира, где «роятся призраки», фантомы подсознания. О «Джейн