Невидимые узы. Жан-Франсуа Паск

записала данные в блокнот.

      – Спасибо, Митч, я доложу шефу, и мы будем держать тебя в курсе. До встречи.

      Закончив разговор, она подошла к майору и спросила:

      – Ты когда-нибудь имел дело с НСДЛП?

      – Нет, что это за зверь?

      – Национальный совет по доступу к личному происхождению. Это ключ к номеру телефона, который мы обнаружили. Митч говорит, эта организация позволяет детям, рожденным анонимно, получить информацию о своих корнях, а иногда даже найти биологическую мать. Процедура выглядит относительно простой: если мать решает раскрыть тайну своей личности, она сообщает информацию в НСДЛП, но ребенку они передаются только по запросу. Иначе никак. Митч побывал на их сайте, там вроде бы все понятно разъяснено.

      Делестрану потребовалось время, чтобы в полной мере осознать информацию.

      – Что думаешь, майор?

      – Не знаю. Мне трудно представить, как шестидесятилетний мужчина пытается выяснить свое происхождение, чтобы найти родительницу. Сколько ей сейчас лет? Минимум восемьдесят…

      – Возможно.

      – Да. В конце концов, почему нет…

      – Лучше поздно, чем никогда.

      – Полагаю, адрес Митч тебе дал?

      – Конечно, Совет заседает в Седьмом округе, прямо напротив Дома инвалидов, на авеню Дюкена, четырнадцать.

      Делестран повернулся к Сене, посмотрел на сияющий золотом купол Дома инвалидов на другом берегу. Совсем близко от места преступления.

      – Давай-ка нанесем им короткий визит во второй половине дня, а, Виктуар?

      – Как скажешь, шеф. Смотрел кино «Набережная Орфевр, тридцать шесть»?

      – Представь себе, нет. Наверное, единственный из всех парижских полицейских.

      – Ну и зря, фильм отличный. Там один герой говорит: «Быть сыщиком – значит каждый день отправляться в никуда с намерением заблудиться».

      – А что, справедливо! Заблудиться, чтобы отыскать себя… У самых удачливых это получается!

      – Ты заблудился, командор?

      – Мне часто так кажется, малышка Виктуар. Следует насторожиться, если этого не происходит. Потеряться – значит снова стать бдительным и заметить много странного. Разгадывать маленькие секреты человеческой натуры дано не каждому! Нужно уметь видеть, что скрывается в глубине, и прежде всего – знать, когда отступить… Самое главное в нашей работе – вернуться живым домой.

      Бомон нравилось, когда Делестран вел себя по-отечески. Исчезали язвительность, усталость и желание поучать. Она указала на труп:

      – Полагаешь, он тоже заблудился?

      – Похоже на то, но он вряд ли позволил себе совсем потеряться. Этот человек – настоящий «путешественник на диване», – объяснил майор, изобразив пальцами кавычки. – Дам тебе несколько книг, прочтешь – и сама все поймешь. Сименон – это не та эпоха, что у Доминик Маршаль [14], но тоже очень интересно. Даже мощно! Те времена давно миновали, нет риска запутаться… – Он подмигнул коллеге. – Ладно, что там возятся эти гробовщики? У нас тоже

14

Доминик Г. Маршаль (р. 1944) – писательница, пилот и альпинист бельгийского происхождения, ставшая буддийской монахиней в возрасте 63 лет.