Запретная магия. Авторская версия. Марина Эльденберт

У нее цветочная лавка в Гризе.

      И я еще рассчитывал на благоразумие этой девицы?

      Только небо знает, каким чудом я сдерживаюсь.

      – Кто заплатит тебе за участие в покушении?

      – Никто. – Она сверкнула глазами. – Это я так… исключительно на добровольных началах. В качестве благотворительности.

      Издевается! Она еще смеет отпускать шуточки по поводу того, что случилось?!

      Перед глазами вспыхнула алая схема и перепуганное лицо мальчишки, которого едва успела перехватить мать.

      – Это можно считать чистосердечным признанием? – прищурился я. – Будет жаль, если тебя казнят. Впрочем, казнят тебя не сразу, для начала тебя будут допрашивать уже совершенно другими методами.

      Вот теперь она побледнела искренне, глаза расширились.

      – За что?! – Армсвилл резко подскочила. – Я просто спасала ребенка и врезалась в вас! Я понятия не имею кто пытался вас убить! К моему величайшему сожалению, я с ним или с ней не знакома! Вы не имеете права…

      Сколько чувств! Кажется, на этот раз действительно настоящих.

      – Я имею право сделать с тобой все, что захочу. И можешь поверить, ты пожалеешь о том дне, когда согласились взять у заговорщиков деньги. Через несколько дней в Барельвицу доставят твою родительницу, которую тоже привлекут к допросам. Уверен, она расскажет много всего интересного.

      Ее глаза вспыхнули, на миг даже показалось, что золотом, а потом она с криком бросилась на меня. Я перехватил тонкие запястья мгновенно, от резкого рывка ее снова швырнуло в меня. Так близко – лицом к лицу, ударив знакомым цветочным запахом и тонкой белизной кожи. Она замерла на миг, а после рванулась назад, яростно сверкнула глазами.

      – Отпустите!

      В дверь постучали, и я разжал руки, наградив ее предупреждающим взглядом. Она вызывающе вскинула подбородок, отвернулась и потерла запястье.

      – Ваша светлость, – говорит Рэстридж, когда я выхожу из допросной, хлопнув дверью, – прошу прощения, что вмешиваюсь, но подтвердились кое-какие факты. Пьеса, о которой говорила эри Армсвилл, действительно существует. Один из моих людей изъял ее у заместителя антрепренера в «Короне д’Артур».

      Он вручает мне листы бумаги, исписанные тонким девичьим почерком. Красивым, к слову сказать.

      – Эри Люмец, секретарь антрепренера, подтвердила, что за полчаса до покушения Армсвилл была у нее и оставила пьесу. Антрепренеры других театров тоже сообщили, что Армсвилл к ним приходила. Если это и подготовка, я имею в виду, к покушению, то крайне основательная, и… кхм, странная.

      Странная?

      Это я чувствую себя странно. Потому что под пальцами по-прежнему бешено бьется ниточка пульса, а мягкая кожа обжигает ладони даже через ткань. И этот цветочный запах… гьердов цветочный запах, а в руках сейчас – тяжесть исписанных листов. Я переворачиваю один, второй, третий, и понимаю, что ни гьерда это не подготовка и не какой-то там план.

      Это действительно пьеса, которую рыжая… эри Армсвилл написала и привезла в Барельвицу.

      – Вы