Алые небеса Сеула. Катерина Райдер

Достаю ключ из замка зажигания. Отпускаю руль. Выпрыгивая из седла. Кубарем валюсь на асфальт, оцарапывая ладони и колено, торчащее из прорези джинсов.

      Мотоцикл с грохотом падает, юзом скребет по асфальту еще метра четыре и замирает. А я впервые за последние несколько лет испытываю адскую боль, глядя на мерцание осколков фары, разбросанных по дороге. Черт подери проклятый скутер, его неумелого водителя и, конечно же, мой шизанутый план!

      Но тут я вспоминаю о Мэри! Оммая[21], Мэри! Где она?

      Резко оборачиваюсь, рыща ошалелым взглядом по переулку. Девушка сидит на земле, прижав к груди сумочку, – в шоке, но, похоже, цела.

      Шумно выдыхаю, ударяя кулаком в грудь: воздух застрял под ребрами окаменевшей глыбой. Опускаю голову, глядя на ребристый асфальт через затемненное стекло шлема, а потом прикрываю глаза.

      Пара минут, всего пара минут! Мне нужно немного времени, чтобы отдышаться.

      Глава 10

      Мария Соколова

      Свет приближающихся фар ослепляет. Надо бежать, но я не в силах сдвинуться с места. Ноги каменеют, сердце сжимается, глаза широко распахиваются, а лицо искажает гримаса страха. Почти над самым ухом раздается тяжелый рев мотора. В голове проскальзывает мысль – разве мопед способен так рычать? Но она исчезает столь же молниеносно, как и появляется.

      В ту же секунду, словно зловещая тень, передо мной выскакивает мотоцикл. Не успеваю его рассмотреть, как и вообще что-либо, чувствую лишь руку, с силой отталкивающую меня в сторону. Падаю под громкий визг тормозов и скрежет металла об асфальт. Тело инстинктивно съеживается. Руки прижимаются к голове, закрывая уши. Крепко зажмуриваюсь. Стискиваю зубы, чувствуя солоноватый привкус во рту, вызывающий череду подавленных воспоминаний.

      В голове яркими, бессистемными вспышками всплывают фрагменты, казалось бы, давно забытого прошлого.

      «Лязг железа, почти сразу растворяющийся в звоне бьющегося стекла. Ослепляющий свет фонаря. Озноб. Кровь во рту. Незнакомые голоса, врывающиеся в сознание мешаниной слов. Но все звуки – такие нечеткие, с задержкой, что больше напоминают сломанный граммофон. Холодно, чертовски холодно. Страшно… И прежде, чем чьи-то сильные руки вытаскивают меня из перевернутой машины, я отключаюсь».

      Возвращаюсь к реальности, точнее, стараюсь это сделать. Хочу встать, но ноги ватные. Подтягиваю колени к груди, туда же прижимаю и сумочку. Пальцы с силой сцепляются вокруг ремешка, пока ногти не начинают впиваться в ладонь, пытаясь отогнать наваждение.

      Спустя полминуты, тянущейся целую вечность, решаюсь осмотреться, оценить ситуацию. Вижу мужчину в шлеме. Он лежит на земле. А мотоцикл – адский источник скрежета – валяется на боку неподалеку. Перевожу взгляд дальше, замечаю в груде коробок торчащий багажник мопеда. Крови нигде нет. Жертв, надеюсь, тоже.

      Понимаю, что нужно собраться и проверить, не требуется ли кому помощь. Поднимаюсь. Чувствую, как саднит локоть. Пустяки, главное – рука работает. Ребро

21

Оммая (엄마야) – корейское восклицание, выражающее испуг от увиденного.