Дракон и Буревестник. Осколки зеркала. Том 1. Том Белл

огромном мире, лежавшем за границами грязных окраин столицы. Стены полусгнившего дома, в котором они с Малышом жили уже несколько лет, теперь не казались спасительной гаванью, где можно укрыться после очередного дня, полного борьбы за выживание. Лю даже немного завидовал Жу Пеню, ведь тот никогда не унывал, как бы тяжело им ни приходилось. До этой встречи юноша и сам предпочитал не обращать внимания на тяготы и лишения.

      Но сегодня что-что изменилось.

      – Лю! – Жу Пень развалился на крыльце перед входом в жилище и попробовал сыграть мелодию на гуцинь. Получилось ужасно. – Ты хмурый, как тот унылый пес, которого мы… это… утащили в прошлом году с блошиного рынка. Что случилось, братец?

      – Разговор с Ши-Фу, – тихо ответил Лю, присаживаясь рядом, – напомнил о родителях.

      – М-м, – с пониманием покачал головой Малыш. – Он что-то выспрашивал про них?

      – Нет, просто… Я впервые задумался о том, чего меня лишили.

      – Это все война, демоны ее возьми.

      – Война хуже демонов. Я тебе не рассказывал о том, что произошло. – Лю поник и говорил еле слышно. – Когда на севере начался мятеж, отец стал одним из тех, кто возглавил ополчение и дал бой повстанцам. Он не вернулся. Армию разбили, и захватчики, люди, которые еще вчера жили в соседних селах и городах и дружили друг с другом, бросились на нашу деревню. Они жгли и убивали. Моя мама не пережила тот день.

      Жу Пень приобнял друга.

      – Сколько лет тебе было?

      – Лет девять или десять. Тетушка Хен, сестра моей матери, нашла меня и бежала в столицу, но по пути заболела холерой. Она умерла, едва мы прибыли сюда.

      – А потом мы встретились, – попытался приободрить его Жу Пень.

      – Да. – Лю улыбнулся, но быстро помрачнел. – За эти десять лет, что прошли с тех пор, ты стал моей единственной семьей.

      – Лично мне другой и не надо, – прокряхтел Малыш и взялся за гуцинь. – Ух, теперь заживем! Ты, я и моя ненаглядная Юхня́!

      – Кто-кто? – усмехнулся Лю.

      – Юхня. – Жу Пень потряс музыкальным инструментом над головой. – Я буду петь песенки, а люди будут слушать и платить нам деньги.

      – Для начала научись играть на ней, великий музыкант.

      Лю поднялся и прошел перед домом.

      – Да это дело простое, – продолжал здоровяк. – Этот монах, он чокнутый, точно тебе говорю. Но истории у него что надо. Драконы, чары-мары… А ты, главное… это… духом-то не падай. Однажды и перед нашим домом перевернется повозка с рисовым вином и кунжутными лепешками.

      – Это будет хороший день. – Лю представил эту сцену и широко улыбнулся.

      Однако тоска так просто не покинула его сердце. Он послушал немного, как Жу Пень пытается щипать струны, и понял, что хочет побыть один. Тишина – лучшее лекарство от многих бед.

      – Я пойду, пройдусь перед сном, – сообщил он уходя.

      – Ты же не будешь встревать в неприятности без меня, братец?

      – Разве я могу лишить тебя веселья, Малыш?

      Распрощавшись с другом, Лю направился в сторону рыночной площади. Он почти не обращал внимания на проходивших