.

прилог чужд и инороден нам и в своей перспективе грозит перерасти в нечто, потенциально опасное для нашей целостности. На данном этапе очень легко прогнать прилог (если, конечно, удалось его вовремя опознать): достаточно произвольно не смотреть и не слушать «в его сторону».

      2. Помысл

      «Змей начинает свой вкрадчивый разговор с Евой».

      Прилог, как и ожидалось, оформляется во вполне конкретную мысль. На инородность этой мысли указывает не только непроизвольность возникшего движения ума, но и в некоторых случаях тот голос, которым такая мысль может звучать, а также узнавание в ней какой-то вкрадчивой лживости.

      Отогнать от себя помысл немного сложнее чем прилог, но вполне по силам любому, даже неискушенному в вопросах мыслительной аскезы человеку. Для этого необходимо либо подавить эту мысль, либо переключить внимание на что-то другое.

      3. Собеседование (или сочетание) с помыслом

      «Ева вступает в диалог со змеем и получает предложение с “той стороны”».

      Сочетание с помыслом возникает в результате внимания ранее возникшему помыслу. Как известно из повседневной жизни, если мы вступаем в беседу с каким-нибудь уличным торговцем, нам затем бывает довольно сложно от него избавиться. Зачастую дело заканчивается тем, что мы у него что-нибудь да купим. Змей, подобно такому торговцу, начинает «продавать» Еве плод с Дерева познания добра и зла, описывая его достоинства:

      «…будете как боги, знающие добро и зло».

      Он искушает Еву и, будь у Евы побольше опыта, она могла бы обнаружить в этом искушении отчетливый характер принуждения: происходит то, что можно назвать «захватом» внимания. Теперь не она произвольно управляет своим вниманием, а внимание непроизвольно следует за внедренным в сознание объектом.

      На данном этапе в сознании случается то, что должно сигнализировать о греховности собеседования: собеседуя с чем-то внутри себя, человек как бы разделяется на собеседующие стороны. А это, в свою очередь, означает потерю целостности. Разрушение целостности можно сравнить с потерей важнейшего плацдарма обороны. Дело в том, что удержание целостности как характерного переживания внутренней монолитности, может служить нам чем-то вроде щита. До этого момента мы могли использовать само это переживание как возможность противостоять всему, что на нее посягает: через щит целостности не могли проникнуть никакие «разжженныя стрелы лукавого».

      Потеряв этот плацдарм, нам не остается ничего другого, как попытаться особым усилием воли освободиться от уже случившегося захвата внимания.

      4. Услаждение, или приложение чувств

      Ева как бы предвкушает обещанную змеем сладость запретного плода. В ее сознании возникает нечто виртуальное: образ плода. Появление того, что мы в дальнейшем назовем «вторичной визуализацией», приводит к еще большей фрагментации сознания. Оно начинает разделяться на ту часть, которая «смотрит»