Четыре предела свободы. На подступах к Иному. Стратегия и тактика становления личности. Владимир Гаус

в себе субъект. Вынесенное перед ним содержание будет стремиться снова поглотить субъекта, будет так или иначе влиять на него и обусловливать его самим фактом своего отдельного существования. Но важно, что такое противостояние уже будет явным. В том случае, если субъект не подчинится и не «согласится» на повторное отождествление, он упрется в следующий барьер —

      Барьер выбора и второй предел

      Достигнув произвольности, мы оказываемся лицом к лицу с очередным препятствием: второй барьер теперь задан обусловливающей функцией «я», которое выступает в роли надстройки над активностью сознания, своеобразным управляющим центром, выбирающим между определенным набором альтернатив. Ни о каком порождении смыслов и целей, ни о каком творчестве, конечно же, речь здесь не идет – только о выборе между целями, заданными, как правило, субъекту «снаружи».

      Личностное и разумное начало (Тесей) побеждает непроизвольное, хаотичное, животное начало (Минотавр), приручает, ограничивает и направляет ослепшую «минотаврическую волю». И вот, теперь уже сама активность сознания обусловлена этим «управляющим центром», за которым она вынуждена следовать. Именно на этом этапе возникает то, что обычно называют «силой воли».

      Понятия «свободный выбор» или «свобода выбора» в известной степени являются оксюмороном, поскольку выбор не вполне свободен. Это связано со следующими факторами:

      – ограниченность несколькими вариантами действия;

      – обусловленность причинами, на основании которых мы принимаем то или иное решение;

      – цель, являющаяся чем-то внешним по отношению к нам;

      – сама необходимость выбирать.

      И вместе с тем выбор есть изображение и тренировка свободы. Для того, чтобы преодолеть выбор, прежде необходимо научиться осознанно выбирать. (Если предположить, что в Лабиринте выбор символизируется развилками, то Минотавр, оставаясь в его центре, символизирует отказ от выбора, пусть и слепого.)

      Второй предел достигается не столько в плоскости порождения новых вариантов выбора (которые лишь увеличат число возможностей и развилок), сколько в результате изменения самого́ главного героя и его привычного способа действовать. Только когда Тесея покидает всякое сомнение, страх и малодушие, он может освободиться от диктата выбора.

      Это – этап исцеления, результат которого мы в дальнейшем будем называть центрированностью.

      Поясним этот момент. Искусственное субъект-объектное разделение – это та необходимая цена, которую приходится платить за преодоление первого барьера. Но в какой-то момент эта цена оказывается непомерно высокой, поскольку цели, а также способы их осуществления, навязываются субъекту «извне» и носят внешний по отношению к нему характер.

      Выбирающий тип действия неизбежно сопровождается борьбой мотивов, сомнениями, противоречиями – а, стало быть, такое действие глубоко не целостно.