По волчьему следу. Карина Демина

тоже когда поклониться хотели. Попросить. И головы отрезали…

      – Как этим?

      – Не знаю, – Зима покачала головой. – Смотреть надо. Хотя… что я там высмотрю? Мне тогда и было-то… да и девка. Кто девку к серьезным делам пустит? Нет… надо попросить кого из жрецов. Если, конечно, там вообще община будет.

      – А может и не быть?

      – Может. Война по губернии прошлась мелким гребнем. А таких, как мы, выкашивали… выискивали. Не уверена, что вовсе хоть кто-то да уцелел.

      – Поищем.

      – Да и потом… церковь язычников не жалует.

      И это тоже верно. Пусть Император и даровал свободу веры, но одной свободы недостаточно.

      – Приедем – посмотрим… головы вот только. Не получается.

      – Что с головами?

      – Их оставляли. Богам отдавали кровь. И оставляли головы. На капище. И даже потом, когда один череп оставался, его вешали на частокол. Там все-то вокруг в костях было…

      Именно поэтому язычников побаивались.

      – Но унести голову с капища… это оскорбить богов. Так что нет, думаю, язычники тут не при чем, – Зима все-таки села и покосилась на дверь. – Пойду я. Тебе отдохнуть надо.

      Бекшеев тоже поднялся.

      – Провожу.

      – До соседнего купе?

      – Мало ли…

      Лениво поднялась Девочка, потянулась, всем видом показывая, что прекрасно и без Бекшеева они обойдутся. Во всяком случае здесь. Впрочем, взгляд у нее был по-женски лукавый.

      – Спокойной ночи, – сказал Бекшеев уже у двери.

      И ему ответили:

      – И тебе. Травы не забудь выпить… и целитель! Завтра же!

      А потом дверь закрылась, и Бекшеев остался один в длинном узком коридоре. Под потолком горели светильники, причем ближайший подмигивал, и этот, мерцающий свет, порождал новую боль. Чтоб вас всех… и главное, чувствует себя Бекшеев редкостным дураком.

      Сна же ни в одном глазу.

      И в купе возвращаться желания нет. Одно на троих. И значит, весьма быстро появится Туржин. Говорить ничего не скажет, но достаточно будет и ухмылки…

      Чтоб вас…

      Заниматься надо.

      Упражняться. В зал вот сходить спортивный. Или тренера нанять, который, раз уж Бекшеев сам не способен, проследит за распорядком, графиком и иными важными вещами.

      Бекшеев похромал к выходу.

      Из приоткрытой двери донеслось:

      – …с любовницей своей едет… только, девочки, я вам так скажу… ей до вас далеко… страшная до жути. Прям смотришь и…

      Кулак сжался.

      И разжался.

      И Бекшеев, стараясь двигаться тихо настолько, насколько возможно, прошел дальше. В тамбуре было пусто, а через откинутое окно проникал свежий воздух. Он пах тем же раскаленным железом, дымом и еще самую малость – распаренным за день сосновым лесом.

      Бекшеев просто стоял и дышал, чувствуя, как отпускает.

      Головная боль.

      Страхи.

      И все-то, что в душу нанесло…

      …но головы, как бы парадоксально ни звучало, не шли из головы. Тел ведь не нашли. Следовательно, кто бы ни убивал,