Как нам живётся, свободным? Размышления и выводы. Анц ИМ

свободы – как «получаемой» от природы, так и – от государства.

      Выше уже упоминалось об ограничениях, этой своеобразной «приставке» к свободе, когда последняя рассматривается в её общем понимании. Но ремарка известного российского литератора и мыслителя говорит нам о бо́льшем. О чём же?

      Внимательно прочитаем ещё раз: «…все они положили свободе своей предел и правило деяниям своим…»; и дальше – где автор апеллирует к закону как властвователю в обществе и – как только об одном для всех.

      При всей априорности и недоказанности данных положений из них не может не вытекать очень важное для постижения существенного в терминах «свобода» и «право».

      Хотя их часто употребляют порознь, они близкородственны и, что называется, не могут «обойтись» одно без другого. Когда мы говорим: право на свободу такую-то, например, на ту же свободу суждений, то понятие свободы здесь как бы «выходит» из «права», а одновременно и «укладывается» в нём. Удивительнейшая зависимость!

      Отчётливо видна степень изначального «практического» (действительного) ограничивания свободы посредством права, к чему сводится всякое манипулирование «свободой», конечно, повторимся: – когда её имеют в виду в соотношении с человеком – как понятие социального ассортимента.

      Выражаясь образно, наша такая свобода может иметь место лишь в «огранке» права. Не будучи умещена в этом «ложе», она оказывалась бы вообще выброшенной из наших общественно-социальных и юридических представлений – как термин, который невозможно было бы связать ни с чем, хотя бы и лишь условно, нечётко-предположительно.

      В то же время нет никакого резона впрямую уповать на то, что указанная «огранка» способна проявляться в виде какой-то конкретной, ощутимой, допускаемой меры свободности, как её хорошо осмысленное и достаточно эффективное ограничение.

      Право на свободу, не будучи раскрыто, в чём оно состоит и каково оно по «объёму, оставляет свободу в том же качестве, когда её «величина» не может быть выражена в определённых, ясных параметрах или в стандарте.

      Именно с таким «результатом» сопряжено, к примеру, положение ст.22 конституции России, где утверждается:

      …каждый имеет право на свободу…

      Отсюда, из этой нормы, высечь хоть какой искры – не получится. Ведь свобода в ней представлена абсолютной, то есть безграничной и ничем не ограничиваемой. Кому она такая нужна? Соответствующим ей должно быть и право на неё.

      Здесь будет уместным оглянуться также на то, что выше было сказано о воле и вольности, – как терминах, сопряжённых с понятием свободы. Нелепо звучали бы выражения: «право на волю» или «право на вольность». Они неприемлемы и в будничном, обывательском обороте, а в правовых документах – тем более.

      Потому и должна вызывать категорическое возражение формула бескрайней свободы, «помещаемой» в государственные законы, то есть в область публичного права, где она превращается в предмет вообще