Крушение. К. Л. Тейлор

одобрительно кивнула, но тело мое напряглось. И дело даже не в том, что муж может снова изменять, не это мучает меня. А то, что он использовал в качестве прикрытия трагедию с нашей дочерью! Я весь день провела как на иголках, пролистывая свой собственный дневник и копаясь в ящиках мужниного стола в поисках хоть какого-то знака… но в ящике не было ничего стоящего, кроме какой-то порванной записки. И если бы не позвонил Марк, у меня бы последнее подозрение развеялось как дым.

      – Здравствуй снова, дорогая!

      Брайан опять машет мне рукой, проходя в комнату, а рядом с ним семенит Милли. Когда он приближается к софе и аккуратно целует меня, я отодвигаюсь, и он садится.

      – Как прошел день, Сью?

      – Нормально.

      Подушка за спиной явно мешает Брайану, он ее нащупывает одной рукой и, не глядя, отбрасывает прочь, в кресло. Потом откидывается со вздохом облегчения, смотрит на меня.

      – Вот просто «нормально» и все? Я думал, ты выберешься в город, купишь себе новое платье или…

      – Я…

      Еще секунду, еще одну секунду, и ничего не рухнет, все будет действительно нормально. Словно мы с мужем в обыкновенной нашей манере болтаем о прошедшем дне… но я помню. Все совсем не «нормально».

      – Я никуда не ездила, была слишком занята.

      – Ах так…

      Брайан приподнимает бровь и ждет объяснений, но я меняю тему разговора.

      – Утром заезжал Оли.

      – И мы с ним снова разминулись, да? – Вид у Брайана разочарованный. – Чего он хотел?

      – Да ничего особенного. Он заезжал по пути в Саутгемптон, собрался в пеший поход или вроде того. Думаю, он может еще раз заехать к нам по пути обратно.

      – Ну и славно, – улыбка снова возвращается на лицо мужа. Отношения с сыном у Брайана не такие, как с Шарлоттой, они более… сложные, запутанные. Пока Оливер был ребенком, их с отцом объединяла горечь утраты. Оба страшно горевали, когда мать Оли умерла. Когда мальчик подрос – отношения достигли пика непонимания, но потом постепенно выровнялись до взаимного уважения. Можно описать эти отношения примерно так: крепкая дружба, сдобренная схожим (родственным) чувством юмора и подогреваемая расходящимися взглядами на политику. Они вместе легко находят общий язык, когда им весело. Но когда они ссорятся, это напоминает настоящую битву титанов. И каждый норовит прикрыться то мной, то Шарлоттой.

      Я поворачиваюсь, чтобы положить книгу на столик и туда же поставить недопитый бокал вина. При этом стараюсь прятать лицо от мужа. Должно быть, он все же заметил, что выгляжу я, мягко говоря, не очень. Стараюсь вести себя как обычно, в то время как больше всего на свете мне хочется выместить на Брайане всю свою ярость. Но кричать на него я не могу. Меньше всего сейчас нужно, чтобы со мной повторился один из моих припадков. Нужно успокоиться. Мыслить логически. Ну соврал мне, ну и что. Это же не улика в чистом виде.

      – Ты в порядке?

      В голосе Брайана я слышу нотки заботы.

      – Да, я в норме. – Я поворачиваюсь к нему лицом. – Как дела на работе?

      – Фу, –