Персональный детектив. Владимир Покровский

завалов дешевого барахла, до которого в другое время Таина не дотронулась бы и по приговору суда, попадались дорогие и даже драгоценные вещи. Она с изумлением уставилась на кольцо со «змейкой вечной молодости» – никто, кроме моторолы из таврийского города Ива-Нова, создавшего эту змейку лет пятьдесят назад и вскорости перемонтированного, не знал, как она работает. Во всем Ареале таких змеек насчитывалось не больше ста штук, и даже Хазену, человеку, безусловно, очень состоятельному, такое сокровище было не по карману.

      – Ты что, все дамские магазины подряд обходил?

      – Я же не знал, что тебе понравится, брал все подряд…

      – Ох… Я…

      – Ты меня извини, наверное, все это недостойная тебя мелочь, но, может быть, хоть что-нибудь пригодится.

      Она беспомощно посмотрела на мужа. Тот невесело пожал плечами.

      – Да ладно, брось.

      Все еще на коленях, Таина набрала две пригоршни безделушек, уткнула в них лицо.

      – Спасибо, конечно. Спасибо. Гальдгольм, дорогой мой!

      И зарыдала, и лицом на пол упала, воем завыла, некрасиво, с подвизгом.

      – Ох, ну что же мне теперь делать?!

      – Ты не подумай, – обеспокоенно начал Хазен, – я совсем тебя не держу! Я не для того…

      Это, конечно, была неправда.

      Хазен держал ее, держал до изумления крепко. Не этими, конечно, подарками, подарки что? Просто годы, проведенные с ним, сделали свое дело, они с Таиной стали единым целым, и даже Кублах, которого она любить вовсе не перестала, Иоахим, Йохо, ничего не мог этой связи противопоставить. Таина вдруг поняла, что в любом случае вернулась бы к мужу. Что бы Кублах ни делал.

      В истерике она стала биться головой об пол, Хазен мгновенно оказался рядом, поднял, прижал к себе, начал успокаивать, как ребенка. Таина с яростью стала бить по нему острыми кулачками, закричала что-то оскорбительное и непристойное…

      – Ну, будет, будет…

      …Потом обмякла, обвисла, смирилась и еще долго всхлипывала.

      Через час они мчались на маленьком и с виду ненадежном вегикле к Архипелагу Мертеессен, где есть такая звезда – День Гнева.

      День Гнева. Название солнца, под которым давным-давно угнездились хазеновские предки, потрясло Таину в той же точно степени, что и Кублаха. Она, правда, не стала плотоядно скалиться и с предвкушением потирать руки. Наоборот, обмерла, словно бы от ужаса, хотя и ужаса настоящего не почувствовала, а так – мурашки, прикосновение страха.

      Словоохотливый водила, изъяснявшийся на еле понятном наречии, рассказал ей о происхождении этого поистине чудовищного для любой населенной звезды названия. О какой-то ссоре между пилотами, впервые открывшими, что под этим невзрачным на вид светилом копошится почти земная жизнь; об их трагическом приземлении, о странной дуэли над пропастью; о болезни, исцелении и суде; о последней воле оставшегося в живых пилота.

      Хазен помалкивал. Он, естественно, не раз и не два слышал эту легенду, не имевшую, впрочем, никакого отношения к тому, что было на самом деле. А на самом деле