Среди богов. Неизвестные страницы советской разведки. Юрий Колесников

единомышленником, проверить себя.

      Тем паче что собеседник слушал с необычайным интересом, поддерживал едва ли ни во всём, разделял его точку зрения.

      Как-то в одном из затянувшихся за полночь разговоров Селешко рассказал, что в вопросе о прочности большевистского строя в России между главным расистским идеологом Розенбергом, главой СС Гиммлером, рейхсминистром пропаганды Геббельсом имеются существенные разногласия. Но сходятся они в одном: Россия должна быть завоёвана и колонизирована.

      – Хотя Белую Рубению – так нацисты называли Белоруссию – они не ставят на одну ступень с Украиной, – продолжал Селешко, стараясь заинтересовать Андрейченко очередной новостью, – но почему-то о ней недоговаривают, о чём-то умалчивают.

      – Наверное, не случайно.

      – Немцы ничего случайно не делают.

      – Верно, – согласился Андрейченко. – У них есть чему поучиться. Не так, как мы: что на уме, то и на языке.

      – Провидник утверждает, будто немцы, завладев Россией, ни в чём не будут ущемлять украинцев.

      – Возможно, – заметил Андрейченко, как будто рассуждая сам с собой, – Гитлер прекрасно понимает, что надёжность фронта зависит от прочности тыла. Правда, трудно сказать, как он поведёт себя, когда Россия будет оккупирована и отпадет необходимость в обеспечении фронта всем необходимым.

      – В том то и дело! Но, как бы он ни вздумал себя вести, существует закономерность: горе победителю, который боится побеждённого, – заметил собеседник. – Поэтому те базы с оружием и продовольствием, о создании которых намекнул провидник, возможно, тогда и пригодятся.

      – Вот чем и нравится мне Его превосходительство! – воскликнул Андрейченко. – Диапазон, масштабность, предвидение…

      – Правильно! Как в той пословице: «На Господа надейся, а сам не плошай!» Иначе скинут с коня, и поминай, как звали.

      Селешко говорил азартно и, казалось, несмотря на поздний час, только-только входил в раж. Поговорить он любил, правда, не всегда. Иногда на него находила молчанка. Очевидно, из-за плохого настроения. Когда же расходился, сыпал, как из рога изобилия. И отнюдь не пустословил. Он был хорошо осведомлен, обладал прекрасной памятью и, главное, не присочинял. Кое-что, возможно, утаивал. Положение в ОУН всё же его обязывало.

      Родом он был из Долины в Галиции. Как и Коновалец, называл Украину родным краем, родной землёй. А вот народ украинский называть так избегал. Считал, что многие его представители предали Украину. Аналогичной формулировки придерживался и Коновалец. Оба старались не называть вещи своими именами, чтобы тем самым не привлекать внимания агентов Коминтерна или НКВД, которые, по их мнению, повсюду шныряют.

      С этим Андрейченко был солидарен. Придерживался не только их позиции по важным для оуновского движения проблемам, но и в житейском плане. Совершенно справедливо полагал, что в вопросах конспирации всё важно. Тем более мелочи. Иногда кажется, что можно без риска пренебречь ими, а на самом