Чудеса под куполами (сборник). Андрей Угланов

что и в начале пути, было видно, что гребец со своей задачей справляется.

      – Здоровый мужик! – с уважением прошептал Сашка. – На таких веслах, против течения, да с хвостом – я бы не смог. – И он вспомнил свою недавнюю угрозу шантажисту и подивился выдержке механика.

      Сеть тем временем скребла по дну, цепляясь изредка за что-то, и ее приходилось поддергивать, слушая приглушенные проклятия гребца. Паша старался помогать напарнику, но только путался у него под ногами, выслушивая соответствующие замечания в стиле Альберта Оськина.

      – Вот черт гунявый! – шептал Сашка в натуге, постепенно озлобляясь на Пашу и выдергивая веревку у того из рук.

      Макухин чувствовал, что дело зашло слишком далеко, и на ловцов не обращал внимания. Закусив нижнюю губу, он весь превратился в слух и ждал, не послышится ли издалека звук мотора либо чьи-то голоса. Иногда ему казалось, что он что-то слышит, и тогда сердце начинало часто и громко пузыриться в груди. Он хватал Привалова за руку и что-то мычал, сильно дрожа всем телом. Сашка останавливался на мгновение, и тут же слышалась приглушенная ругань сквозь зубы со стороны воды. Вслед за этим следовало очередное послание Паше, и сеть снова медленно ползла по дну, поднимая невидимую в ночной глубине муть.

      Первым устал Сашка Привалов. Он все чаще падал на мокрой глине, но не уступал веревку Паше – тот мог упустить ее и все испортить. А чувствовалось, что в сети что-то есть!

      Из темноты, где греб Степан, доносилось громкое дыхание, и скоро баянисты услышали шепот:

      – Все, мужички! Стойте на месте, – дядя Степа звонко сплюнул в воду, – держите конец! – Послышался звук раскручиваемой с грузом веревки, и рядом с Макухиным упал на землю камень. – Хватайте конец и подтягивайте к берегу.

      Паша отыскал в темноте шнур и, перекинув его за плечо, потащил по крутяку от воды. Он падал, вскакивал и снова тащил, упирался ногами в бугорки и напрягался изо всех сил, понимая, что все обошлось и осталось только вытянуть лодку со Степаном и сетью.

      – Горе луковое, давай назад! – услышал Макухин и почувствовал, что шнур дергают назад.

      Возле мерцающей воды копошились два силуэта. Механик вылез из лодки и, встав по-крабьи, вытягивал сетку. Уже издалека было видно, что в ней кто-то извивается. Но подойдя поближе, Паша обомлел: плотно, почти одна к одной в ячейках трепыхались «золотые» рыбки – стерлядки.

      Длиннорукий Степан выдирал сеть из реки, издавая при этом непонятные звуки, похожие на голубиное воркование, идущее из коробкообразной груди. Он стоял на кромке воды, собирая полотно в пучок, и бросал бесформенный капрон в большую кучу из нитей и рыбы, что росла за его спиной. Сашка делал то же самое, но в его действиях не ощущалось того вдохновения, с каким орудовал дядя Степа. Привалов здорово устал и тянул сетку елееле, а Паша, пораженный увиденным, стоял и во все глаза смотрел, как из воды появляются новые и новые стерляди. За свою жизнь, хотя и прожил он ее на берегу этой самой реки, не доводилось ему видать такого – про «золотую»