Ведьмин рассвет. Карина Демина

подевалась наша после маминой смерти?

      Или… еще раньше?

      Почему память такая странная? Нет бы сразу и все выдала, желательно в хронологическом порядке, а она тут подсовывает картинки-ребусы. Разгадывай, как хочешь.

      Мама плачет.

      У нее на платье грязь. А платье новое, я помню, как мы его вместе выбирали. В город ездили. А это событие. И в магазин зашли, он еще мне огромным показался. А там платья. Мне тоже купили, и еще курточку удивительной красоты. А маме вот это, бледно-голубое с вышивкой по подолу. А теперь на нем расплывались уродливые пятна.

      И я не знаю.

      Мне страшно. Я спешу обнять её, успокаиваю, шепчу, что отстираю, обязательно…

      Откуда пятна?

      Нет, она могла бы вымазаться случайно, наверное, но… точно. Пятна были на спине, и такие… округлые? Будто… будто кто-то бросил в нее чем-то… грязным.

      А она гладит меня по волосам.

      И кошка, та самая, трехцветная с глазами, который один желтый, один голубой, втискивается на руки. Она мурлычет, громко, как трактор. И боль отступает.

      Наша боль.

      Я выдыхаю.

      И руки убираю. В этом доме нет ничего. Ни тайников, ни погреба. Точнее погреб как раз имеется, я в него загляну, просто, для порядка, раз уж вернулась.

      Но… чувствую, ответы надо искать не там.

      Глава 3

      В погребе, как я и предполагала, было пусто. Ну, как… банки стояли, трехлитровые и поллитровые, некоторые даже закатанные, но здесь, внизу, заговоры то ли работали хуже, то ли их вовсе не было, главное, что банки эти напрочь заросли жирной темной пылью. А потому разглядеть, что же в них хранилось, было сложно.

      Тем более при свете фонарика.

      Сам погреб представлял собой глубокую ямину, чуть расширяющуюся внизу. С одной стороны полки с этими вот банками, с другой – отделенное досками пространство с остатками мумифицировавшейся картошки.

      И запах соответствующий.

      Лют, сунувшийся было следом, поморщился, но ворчать и возмущаться не стал, только выбраться помог. И еще платка подал, хотя толку-то… изгваздалась я знатно.

      Что дальше?

      – Надо… – я поморщилась, потому что даже думать о таком было неприятно. – Надо с соседями поговорить. Может… может, они что-то да знают.

      – Тогда стоит поискать старосту… председателя. Кто тут за главного? Или… – Лют задумался, явно пришел к той же мысли, что и я, и она ему тоже, что характерно, не понравилась. – Я церковь видел… если кто чего и будет знать, то там.

      Он поежился.

      Упыри церквей не любят.

      Да и у ведьм с ними отношения своеобразные весьма. Но я же не на службу, я же так, поговорить… да элементарно, если мама из местных, там будет информация о её родителях.

      Семье.

      Если она есть.

      Но… если и есть, мне там вряд ли обрадуются, иначе бы не бросили. Сложно все. Запутано.

      Только киваю да вздох давлю. А Лют берет меня за руку.

      – Хочешь, я с ними поговорю?

      – Спасибо, но… это же мое дело.

      – И что? Знаешь, когда я пытался мудро управлять корпорацией… – Лют кривовато