Одиссея капитана Блада. Рафаэль Сабатини

в городе, лихорадочно били в барабаны, слышался звук трубы, как будто требовалось еще оповещать об опасности.

      Место полковника Бишопа было во главе немногочисленного гарнизона форта, который испанские пушки превращали сейчас в груду камней.

      Невзирая на гнетущую жару и свой немалый вес, полковник поспешно направился в город. За ним рысцой трусили его телохранители.

      Повернувшись к Джереми Питту, Блад мрачно улыбнулся:

      – Вот это и называется своевременным вмешательством судьбы. Хотя один лишь дьявол знает, что из всего этого выйдет!

      При третьем залпе он поднял пальмовый лист и осторожно прикрыл им спину своего друга.

      И как раз в это время на территории, огороженной частоколом, появились охваченные паникой Кент и человек десять рабочих плантации. Они вбежали в низкий белый дом и минуту спустя вышли оттуда уже с мушкетами и кортиками.

      Сюда же, к белому дому Кента, группками по два, по три человека стали собираться сосланные на Барбадос повстанцы-рабы, брошенные охраной и почувствовавшие общую панику.

      – В лес! – скомандовал Кент рабам. – Бегите в лес и скрывайтесь там, пока мы не расправимся с этими испанскими свиньями.

      И он поспешил вслед за своими людьми, которые должны были присоединиться к милиции, собиравшейся в городе для оказания сопротивления испанскому десанту.

      Если бы не Блад, рабы беспрекословно подчинились бы этому приказанию.

      – А к чему нам спешить в такую жару? – спросил Блад, и невольники удивились, что доктор говорил на редкость спокойно. – Мы можем поглядеть на этот спектакль, а если нам и придется уходить, – продолжал Блад, – то мы успеем это сделать, когда испанцы уже захватят город.

      Рабы-повстанцы – а всего их набралось более двадцати человек – остались на возвышенности, откуда хорошо была видна вся сцена действия и закипавшая на ней отчаянная схватка.

      Милиция и жители острова, способные носить оружие, с отчаянной решимостью людей, понимавших, что в случае поражения им не будет пощады, пытались отбросить десант. Зверства испанской солдатни были общеизвестны, и даже самые гнусные дела Моргана бледнели перед жестокостью кастильских насильников.

      Командир испанцев хорошо знал свое дело, чего, не погрешив против истины, нельзя было сказать о барбадосской милиции.

      Используя преимущество внезапного нападения, испанец в первые же минуты обезвредил форт и показал барбадосцам, кто является хозяином положения.

      Его пушки вели огонь с борта корабля по открытой местности за молом, превращая в кровавую кашу людей, которыми бездарно командовал неповоротливый Бишоп. Испанцы умело действовали на два фронта: своим огнем они не только вносили панику в нестройные ряды оборонявшихся, но и прикрывали высадку десантных групп, направлявшихся к берегу.

      Под лучами палящего солнца битва продолжалась до самого полудня, и, судя по тому, что трескотня мушкетов