Всегда подавать холодным. Макс Гаврилов

не помнить, Саша? Ты и ножичком на коре похабное слово вырезал.

      Они рассмеялись.

      – До сих пор начертано, я проверял, – Александр положил руку брату на плечо. – Тихо здесь. И думается славно.

      – Государь, что-то случилось? – генерал хорошо знал брата и по его глазам видел, что какая-то мысль тревожит Александра.

      – Знаешь, а я тебя позвал пожаловаться. На твоих кавалергардов.

      Константин удивлённо вскинул брови.

      – Да, да, на них. Представь себе, вчера поздним вечером двое офицеров наняли лодку. Как тебе известно, полк расквартирован на том берегу, – он кивнул на реку. – Так вот, два кавалергарда причалили к окнам покоев императрицы. С собой у них была припасена не то гитара, не то бандура, сие не так уж и важно. Они прямо в лодке исполняли под окном Лизы серенаду! И недурно, кстати, исполняли, позволю заметить!

      – Государь… Я… Мерзавцы задержаны? – Константин кипел от злости.

      – Нет, конечно. Увидев ялик охраны дворца, эти певуны налегли на вёсла и вошли в устье Чёрной речки, ялик, преследуя их, сел на мель. Подозреваю, что не далее как завтра по Петербургу разнесётся новый анекдот.

      – Государь, найдём пакостников! Кто бы ни были, невзирая на заслуги, в дальние гарнизоны поедут!

      – Нет, Костя. Не будем смешить свет, – он повернулся к брату лицом, – я хочу, чтобы ты их нашёл и мне представил.

      Генерал раздражённо закусил губу. Глаза его горели от ярости, но он сдерживал гнев внутри. Александр тоже прекрасно знал брата, а потому рассмеялся:

      – Ну как же можно в дальние гарнизоны таких молодцов? У одного прекрасный баритон, у другого – тенор. Хочу презентовать им полста бутылок шампанского из императорского погреба.

      Константин вздохнул.

      – Вы слишком добры, Ваше Императорское Величество!

      – Я вижу, ты ещё хочешь что-то сказать? Ну? Говори, говори, я дозволяю. Ты один из немногих, кто ещё может говорить мне то, о чём помышляет. Мне это весьма приятно, Константин. – Император улыбнулся и расстегнул ворот мундира.

      – Я скажу не как ваш подданный, государь. Скажу как брат. Саша, остановись! Остановись, неужели ты не видишь, что происходит вокруг? В салонах болтают невесть что, в гвардии появляются тайные общества, где офицеры не просто играют в «Фараона» за пуншем, а обсуждают идеи парламентаризма! Хвалят Сперанского с его проектами перемен, восхищаются Бонапартом и Республикой! Совершенно ушёл страх перед государем! Ты расшатываешь устои, на которых держится твой престол! Вокруг тебя люди, которые подталкивают к пропасти. Кочубей, Строганов, Новосильцев…

      Они брели вдоль причала, солнце зашло за набежавшие невесть откуда облака, и свежий ветер с реки принёс долгожданную прохладу. Александр задумчиво слушал брата и глядел под ноги. При упоминании фамилий своих ближайших советников он вздрогнул.

      – Мир меняется, Костя. И монархиям следует меняться. Погляди, что было во Франции…