Черное пламя Раграна. Книга 3. Марина Индиви

и разжимая кулаки.

      – Аврора, он зовет их, – негромко произнес Ландерстерг. – Расслабьтесь.

      – А вы бы расслабились, если бы ваши дети умирали?

      Он посмотрел на меня как-то странно:

      – Нет.

      – Тогда не просите меня сделать то, на что я физически не способна.

      Поразительно, как самое главное сметает все наносное. Сейчас стоя рядом с правящим мировой державой, я ощущала себя на равных с ним и не боялась говорить все, что думаю. Да, я могла ему сказать все, абсолютно все, что сейчас чувствую, и у меня не было никаких сомнений на этот счет. Больше того, мне все это казалось неважным. Звания, ранги, статусы… смешно. Нет никаких званий, рангов и статусов.

      Есть просто мы. Есть я. Есть Бен. Есть наши дети. Этот мужчина – и он тоже отец.

      – И они придут?

      – Мы очень на это надеемся.

      Ландерстерг был выше меня, как и Бен. Кажется, даже еще выше, его волосы напоминали стальные нити, но это была не седина, а, скорее, припорошенная снегом платина. Еще поражали глаза – ярко-синие, как холодное небо, и такие же ледяные.

      «Мы очень на это надеемся».

      А если нет? Тогда что?

      Я сдавила виски пальцами, а по ощущениям – надавила на металлические диски, под которыми крутилась одна-единственная мысль: я должна спасти своих детей.

      Я. Должна. Спасти. Их.

      Время превратилось в тягучий камартовый флар[1], два года простоявший в открытой бутылке под солнцем и превратившийся в бесконечную липкую массу. Его ход отсчитывали удары моего сердца, а не часы. Просто что-то тонко билось внутри – удар. Секунда. Удар – вторая. Удар – третья.

      Я чувствовала, как сердце замедляется и ускоряется. Чувствовала, как оно то грохочет так, что перекрывает любой звук извне, до затихает настолько, словно его во мне нет, и тогда остается только шелест волн. И, пожалуй, еще клубящаяся, яростная сила Бена, которую я почувствовала сразу же, как он опустился с детьми на колени. Эта сила вломилась в меня, вспоров изнутри ворохом воспоминаний – картинками, чувствами, образами, закипятила кровь, а после вновь вытянула из нее все тепло.

      Я не представляла, что чувствуют остальные – тот же Ландерстерг, например, или остальные военные… я в жизни не видела столько вальцгардов и мергхандаров в одном месте! Такое ощущение, что здесь собралось маленькое войско, и я понимала почему: глубоководные фервернские. Это кордон между ними и городом на всякий случай.

      Потому что никто не знает, на что они способны. И как в них отзовется зов Бена, если они придут.

      Но они не приходили. Я чувствовала, как вместе с волнами накатывает и отступает надежда – вода оставалась естественно-подвижна, безо всякого бурления. Без бурунов. Без всплесков, характерных, когда воду вспарывает дракон.

      – Я пойду к ним, – сказала я, и Ландерстерг не стал меня останавливать.

      Как отец он наверняка понимал, что каждую секунду я теряю время, которое могла бы провести со своими детьми.

      – Почему они не приходят? – тихо спросила я, опускаясь рядом с Вайдхэном и детьми.

      Перехватывая