Аттракцион самоубийц презирает тебя, сентиментальный синий кит. Фокс Ли

равнодушия по отношению к вендинговому аппарату, стоявшему у самого входа. Соблазнительные снэки: желтые шоколадные батончики с лесными орехами, розовые пухлые упаковки крабовых чипсов, хрустящие сухарики со вкусом холодца и хрена, диетическая кола – не вызывали аппетита. Глядя на всё это, кушать вообще не хотелось, несмотря на то, что после последнего приема пищи прошел довольно продолжительный отрезок времени – складывалось странное ощущение, что нет необходимости в приеме пищи вообще, как такового человеческого жизненно важного процесса.

      В игровом помещении, представлявшим из себя по сути длинный холл, звучала легкая ненавязчивая музыка, отличавшаяся спокойным битом, и царила в целом флегматичная обстановка, как если это происходило ранним воскресным утром в каком-нибудь торговом центре на самом последнем этаже. Ни шопоголиков с кучей сумок, ни слоняющихся безденежных подростков, ни бледнолицых мамочек с назойливыми бесящими детишками, ни заблудших душ в поисках туалета, ни телефонных глазунов, которые ничего не замечают вокруг себя, кроме своего телефона – никого из этой суетливой плеяды, а только какая-нибудь усердно работающая уборщица и безликий охранник. Ну и еще это местечко можно сравнить с развлекательным уютным одноэтажным заведением, закрывшимся вот-вот только что в полночь, когда все разошлись, оставив на ночлег лишь одного выпивоху, неслышно спящего за столиком в дальнем углу.

      К слову, о людях, о местных. Возвращаясь вновь к загадочному помещению, к таковому, которое оно из себя представляло на самом деле – неон и игровые автоматы, в самом конце располагались светящиеся полки и витрина. На полках и за стеклами витрины находились, предположительно, сувениры и всякая тому подобная пластиковая дребедень. У витрины сидел взрослый тип праздничного вида, больше всего похожий на циркача. Он услышал звон колокольчиков, сразу же заприметил юного незнакомца и направился ему навстречу, подошел и протянул руку, чтоб поздороваться, но тот проигнорировал добрый жест обитателя здешних мест и вполне спокойным невозмутимым голосом задал вопрос.

      – Где я?

      Радужный взлохмаченный циркач приподнял свои темные очки с розовой оправой, затем поправил галстук цвета фуксия, потом чуть приподнял воротник пиджака точно такого же цвета. Неприветливость гостя нисколько не разозлила и не расстроила циркача. Он, напротив, расплылся в добродушной улыбке во всю ширину лица, раскрашенного в белый грим, сквозь который еле проглядывались усы и бородка. Беспощадный грим не обошел стороной растительность на лице. По лицу, очевидно, прошлись сплошняком, выкрасив всё в белый. Или же все-таки усы и бородка и без того росли белыми, правильнее сказать, седыми? Непонятно, но одно можно сказать, что циркачу больше лет, чем показалось вначале, хоть молодежный прикид и грим осложняли дело. Возможно циркач являлся даже практически дедом. Особенно это подтвердилось, когда он заговорил с мальцом, а голос как известно, чаще всего не скрывает истинный возраст своих обладателей.

      – Добро пожаловать