Любовь, смех и хоботы. Сборник

Тридцатник ‒ это не возраст. Ты встретишь достойного человека, который будет любить тебя, и у тебя будут дети. Даже не сомневайся!

      ‒ Ты меня не понял, я хочу твоего ребёнка.

      Наконец-то он смотрел ей в глаза, внимательно, испытующе. Выдерживая его взгляд, Лия с наслаждением погрузилась в янтарную вязкость.

      ‒ Ты с ума сошла. Как ты себе это представляешь? Врачи? Пробирки?

      ‒ Нет, старинным способом. Надеюсь, ты ещё не забыл? Когда-то у тебя это здорово получалось. Я всё помню, Юр.

      ‒ Ты хочешь, чтобы я изменил Кате?

      ‒ Я отдала тебя ей на всю жизнь. Она может поделиться на неделю.

      ‒ Да, ты изменилась! Та Лия, которую я когда-то знал, ужаснулась бы от одной мысли, ‒ Юра закурил ещё одну сигарету.

      ‒ Той Лии больше нет. Она умерла много лет назад, задохнулась в аэропорту.

      ‒ Если твоя дикая затея удастся, что дальше?

      ‒ Я никогда ничего у тебя не попрошу. Мама поможет мне вырастить ребёнка. У меня есть средства, у него будут лучшие игрушки, частные школы, любой университет. Я буду присылать тебе фотографии. Возможно, когда подрастёт, привезу познакомиться. Только если ты сам захочешь.

      ‒ Но я не смогу быть с тобой, когда он родится или будет будить тебя по ночам, не поцелую разбитую коленку и не расскажу сказку, не возьму в лес собирать грибы или на рыбалку.

      ‒ Я не сказала, что это будет легко, Юр, ни тебе, ни мне.

      ‒ А если ты действительно встретишь своё счастье? Не пожалеешь?

      ‒ Я хочу, чтобы у моего ребёнка были твои глаза, цвета золота.

      ‒ Может быть, они будут синие, как у мамы?

      ‒ Значит, ты…

      ‒ Хорошо, пошли к тебе.

      ‒ Вот так, просто?

      ‒ «Тут либо думать, либо рисковать».

      ‒ Если честно, я не ожидала, что ты так быстро согласишься.

      ‒ Тот, прошлый Юрик, никогда бы не согласился. Но я устал, где-то посреди ежедневных скандалов и обвинений в неверности мне просто стало всё равно.

      ‒ Неужели ты изменял своей жене?

      ‒ До сегодняшнего дня только в голове. По её словам, это гораздо хуже.

      ‒ Она права.

      ‒ Я никогда ей не врал, Катя всегда знала, что я люблю тебя.

      Она виснет у него на шее, целует, прижимается к груди. Они идут рядом, по-прежнему идеально подходя друг другу: он обнимает её за плечи, она его за талию. В номере гостиницы полутемно, тяжёлые шторы задёрнуты, отрезая двоих от всего мира.

      Его руки, ласковые и надёжные, как когда-то ложатся ей на плечи, а взгляд проникает сквозь все слои брони. Вот она, волна счастья, смывающая обиды, потери и расставания. Ничто не существует, кроме их любви.

      Неделя пробегает так быстро, что Лие хочется остаться в его объятиях навсегда, но она знает, что это невозможно. В последний вечер они лежат рядом, стараясь не думать о завтрашнем дне.

      ‒ Ты приедешь меня проводить?

      ‒ Нет, не стоит. Я не люблю прощаться.

      ‒ Я напишу тебе, получилось у нас или нет.

      ‒ Буду ждать.

* * *

      ‒ Рита, я вижу у тебя под одеялом фонарик! Закрой книжку, выключи свет и спи! Юра, ты тоже! И