Прививка для императрицы: Как Екатерина II и Томас Димсдейл спасли Россию от оспы. Люси Уорд

вирулентной формы оспы в 1694 г., к ужасному горю своего супруга Вильгельма Оранского. Вскоре от этой же болезни умер Уильям, герцог Глостерский, единственный остававшийся в живых сын наследницы царственной четы – королевы Анны. Ему было всего 11 лет. Мальчик являлся последним наследником королевской династии Стюартов, и после кончины Анны британский престол перешел к Ганноверской династии. В который раз оспа изменила течение истории.

      Но все эти смертоносные волны и их политические последствия меркнут по сравнению с дальнейшими ужасами, вызванными оспой. В XVIII в. она в полной мере обрушила на Европу свою гибельную мощь. Спрятаться было негде. По континенту прокатывались катастрофические эпидемии, то затухая, то вспыхивая вновь. Они уносили в могилу и младенцев, и тех, кому до этого посчастливилось избежать заражения. В Лондоне и других крупных городах заболевание стало эндемическим, то есть присутствовало постоянно. В эту «эпоху оспы» (как ее стали называть) в одной только Европе недуг, по оценкам ученых, ежегодно уносил жизни примерно 400 000 человек[5].

      На протяжении этих десятилетий вирус поражал не только организм отдельного человека, но и, по сути, все аспекты жизни общества. Его присутствие в английской культуре было неизбежно: в семейных письмах постоянно звучали такие мотивы, как страх заражения и скорбь о близких, ставших жертвой болезни; в дневниках изливалось личное горе; поэты и романисты использовали драматическую силу этой убивающей и обезображивающей болезни, чтобы создавать эффектные повороты сюжета и усиливать эмоциональное воздействие текста. Даже бесстрастная похоронная статистика, содержащаяся в приходских книгах, дает некоторое представление об истинной цене, которую людям приходилось платить за этот недуг.

      Так, приходские книги Литл-Беркхамстеда (местечка неподалеку от Хартфорда – родины Томаса Димсдейла) отмечают прошедшие в январе 1768 г. похороны Джорджа Ходжса, бедного деревенского мальчика «примерно десяти лет от роду». Приходской священник записал: после того как ребенок болел уже несколько дней, отчаявшиеся родители обратились за советом к доктору Димсдейлу, который тем же вечером, пробравшись сквозь снег «футовой глубины», сумел дойти до жалкого жилища семейства. Обнаружив, что Джордж покрыт грязью и язвами, «доктор с присущим ему человеколюбием обмыл больного, устранил все неприятные помехи и попечением своим продлил ему жизнь на несколько дней. Возвратясь в пасторат{4}, он сообщил мне, что это оспа наихудшей разновидности»[6]. Попечение Томаса, возможно, и облегчило страдания мальчика, но жизнь юного Джорджа уже нельзя было спасти.

      Дети бедняков умирали от оспы в неисчислимых количествах, но и европейские дворцы оставались уязвимыми перед этим страшным поветрием. На протяжении XVIII в. оспа погубила пять царствующих монархов, в их числе и российского императора Петра

5

Behbehani, A. M. The Smallpox Story: Life and Death of an Old Disease. Microbiological Reviews (December 1983): 455–509. См. также: Miller, G. The Adoption of Inoculation for Smallpox in England and France. Philadelphia: University of Philadelphia Press, 1957, p. 26.

4

Пасторат – дом приходского священника.

6

Записи, сделанные приходским священником Литл-Беркхамстеда уже после смерти мальчика, содержатся в приходской книге. Hertfordshire Archives and Local Studies (HALS), DP/20/1/2.