Кто-то плачет всю ночь за стеною. Александр Ермолаев

что это не мое. Сто раз про это говорили. Не мое. И не твое.

      – С чего ты взял!

      – Потому что я тебя хорошо знаю. Я тебя знаю лучше, чем ты.

      – Прекрати. Слушать противно.

      Евгений Алексеевич тяжело вздохнул.

      – Поверить не могу, что мы ссоримся из-за такой ерунды. Нашла, на кого равняться. На Искулову. Господи, да посмотри ты на нее. Она никому не нужна. Ни семьи, ни детей. А ты ей завидуешь. Это же глупо.

      Кабачкова развела руками.

      – Твой вечный аргумент! Ну еще бы! Ты живешь хорошо, потому что есть те, кто живет хуже тебя. Что десять лет назад, что сейчас. Ты не меняешься… Женя, почему ты не можешь понять, что дело не только в этой сраной машине?

      – Тогда в чем?

      Она злобно посмотрела ему в глаза.

      – Дело в тебе.

      Кабачков стал растерянно смотреть по сторонам, ему нужна была опора: садиться рядом с женой он теперь боялся. Он сел на стул – на безопасном расстоянии от нее.

      – Говори, раз начала.

      – Ты мне неприятен. Я ничего не могу с собой поделать. Сначала я отгоняла от себя эти мысли. Повторяла себе, что ты мой муж. Что я родила от тебя сына. Но с каждым днем этот груз становился все тяжелее. Я говорю тебе гадости, а мне даже не стыдно. И никаких угрызений совести. Я такой никогда не была… Дело не в сраной машине, – повторила она, – а в болоте, в которое ты меня затащил. Ты всегда довольствовался малым. Ты даже не хотел большего. Уверена, что в детстве для тебя вершиной счастья была похвала на школьной линейке. Да, могу поклясться. Ты и сейчас готов обоссаться, когда тебя Куча хвалит на совещании. В пример ставит! Господи, как это убого. И ведь тебе больше ничего не надо! Тебе нравится быть крупной рыбой в маленькой грязной луже. Но самое ужасное, что ты и меня такой сделал. Обрубил все мои желания и мечты. Помнишь, как я хотела открыть частную школу? Это была настоящая возможность. Аренда была бы копеечной. Лариска со своим опытом мне бы тогда подсказала, что и как. Но нет же! Ты стал обрабатывать меня, промывать мне мозги, убеждать, что и это не мое, что я должна работать в школе. По натуре я, видите ли, не бизнесмен, а педагог. Спасибо тебе! Спасибо, что открыл мне глаза. Посмотри на меня. Вот я теперь сижу перед тобой, с мешками под глазами, затраханная уроками, ненавидящая детей. Ты этого хотел? Можешь радоваться. Я соответствую своему мужу. Я тоже превратилась в такую же местечковую хуйню, как и ты. А ведь хотела я совсем другого от жизни.

      Она закончила. Кабачков лишь ухмыльнулся своей фирменной ухмылкой.

      – Я и не знал, что ты настолько меня ненавидишь.

      Мария Викторовна посмотрела на него, и в ее злом издевательском взгляде читалось: теперь знаешь.

      Кабачков молча забрал подушку с одеялом и пошел в другую комнату.

      – Я хочу развода, – сказала ему в спину жена.

      Он, не поворачиваясь, спокойно ответил:

      – Завтра поговорим. Утро вечера мудренее.

      И выключил свет.

      Мария Викторовна еще долго не могла уснуть. В голове крутились мысли, сбивая друг друга.

      Почему, если у меня есть семья, я не могу хотеть чего-то еще?

      Как