Не было бы счастья…. Алексей Родогор

Ну так что, напарник, может, всё-таки свалим, или?..

      – Или, – выбрал Недомыка, потому как слово оказалось короче, а смысл не важен.

      Ёрш зыркнул на него, как цыганка на мента. Пардон, на полицейского. Но делать нечего, победило большинство, а с ним не поспоришь, потому как и в глаз могут засветить. Малец пришёл в настолько подавленное состояние, что не заметил, как стал идти за Недомыкой, а не впереди его. Так они потеряли треть дня, поскольку Недомыка, как китаец в Париже, пялился на красоты, красоток, туристов, творения великих и не очень зодчих и лишь к обеду вывел поисковую группу за стены Словенска. Естественно, несчастье не дремало, и они, в смысле он, выбрали самое точное неправильное направление, то есть пошёл в противоположную от нужной сторону.

      Сперва шли по дороге. Но что-то Недомыке вступило в голову, и он попёрся по лесу. На Шекельмана природа подействовала успокаивающе. Он даже отважился задать вопрос несущему его товарищу:

      – Куда мы идём?

      – Куда глаза глядят, – ответил тот, чем вызвал живейший интерес у коллег по несчастью.

      – Ну… эта… вы знаете, куда идти? – спросил Ждан.

      Камрады дружно замотали головами из стороны в сторону.

      – Вот, – подвёл итог Недомыка. – А если неизвестно, куда идти, то лучшим направлением является «куда глаза глядят».

      Шекельман впал в интеллектуальную кому, пытаясь понять витиеватость славянского мышления, а Ёрш не заморачивался, поскольку чем дальше от дыбы, тем здоровее, и направление в данному случае значения не имеет.

      Прошло ещё полдня. Ближе к вечеру вышли на небольшую полянку. Глядь, а на одиноком пенёчке сидит маленькая старушка. Платьишко разорвано, волосы, белые как луна, растрёпаны. Из глаз непрекращающимися ручейками текут слезы, плечи вздрагивают от вырывающихся рыданий. Ёрш протопал мимо, будто поляна пустая, а Недомыке приспичило остановиться и узнать, что же произошло с несчастной.

      – Что случилось с тобой, матушка? – нежно спросил он.

      Старушка вздрогнула, лицо обратилось к богатырю. Ладошка приложилась к уху для увеличения общей полезной площади радара.

      – Ась? – закричала она. – Говори громче, милок.

      – Я грю, что с тобой приключилось? – в свою очередь заорал Недомыка.

      – Беда, – пояснила бабулька, слезы хлынули новым потоком, рыдания усилились.

      Ёрш подскочил к Недомыке.

      – У нас своих проблем хватает, чтобы чужие решать. Не вмешивайся!

      – Мне матушка на прощанье сказала, чтобы помогал всем сирым и… э-э-э этим… как их… убогим.

      – Так это мы и есть! – воскликнул малец. – Давай, помогай!

      Мнения еврея никто не спрашивал, поэтому он умно промолчал. А то ещё бросят рядом со старушкой, и полный пардон.

      – Не, – заявил Недомыка, – мы вона какие, а она – вона какая.

      Ёрш понял, что они никуда не пойдут до тех пор, пока не решат бабкину проблему. С уст сорвались проклятия, но дело с мёртвой точки от этого не сдвинулось, пришлось начать допрос.

      – Ну, старая, рассказывай, чё приключилось?

      – Ась? – сказала