Давай прогуляем пары. Мария Манич

своей, и… нет, другая машина точно не ему принадлежит.

      Если бы это была его тачка, под сиденьем непременно нашлась бы бита. На случай важных переговоров. У меня такая есть. И я обязательно бы её достала, если бы не была уверена в том, что в этой милой машинке сидит длинноногая курица.

      Кстати, где она? 

      Пристроилась на бордюре, обливаясь крокодильими слезами, быстро строча что-то в телефоне. Шмыгает носом и поднимает голову. Ищет взглядом парня и, шлёпая дутыми, подкрашенными в розовый губами, произносит:

      – Папа меня убьёт.

      Сестра!

      Шагаю ближе к блондинке. Может, стереотип про тупость с ней не работает? И мы сможем быстро договориться? Хотя нет, она же в меня въехала.

      – Тогда давайте решим этот вопрос побыстрее. И разойдёмся, – решаю прекратить бессмысленное общение с бритоголовым.

      Он здесь всё равно ничего не решает.

      – Давай. У тебя есть с собой деньги?

      – У меня? – удивлённо выгибаю брови. Неужели она думает, я буду ей платить? – А у тебя, киса, есть? Потому что я хочу получить за свой отвалившийся бампер кругленькую сумму побыстрее, или мы вызываем ментов.

      Нет, не вызываем. Но немного угрозы не помешает.

      – Это ты виновата! Я не видела твой драндулет. Ты знаешь, кто мой отец?

      – Естественно, нет. Но можешь просветить, я послушаю, пока набираю номер 102.

      – Чей?!

      – Снежана, дай ей денег, и поехали, – раздается угрюмое за моей спиной.

      – Ни за что. Это она виновата! Я её не видела!

      – Господи боже… – бормочу, покачивая головой.

      Так мы до утра не разойдёмся. Каждый будет тянуть одеяло невиновности на себя. Что за аргумент такой – «я её не видела»?

      – И куда же ты смотрела?

      Блондинка беспомощно таращится чуть выше моего плеча. Предполагаю, примерно там виднеется лицо её парня.

      – Блть. Сколько ты хочешь?

      Удивленно приподняв брови, оборачиваюсь. Парень хлопает себя по карманам и достаёт на свет толстую пачку денег. Свернутые вдвое пятитысячные купюры, стянутые тонкой зелёной резинкой.

      – Вот так бы сразу.

      Несколько минут торгуемся. Бритоголовый, оказывается, жмот и с трудом уступает мне лишнюю тысячу за моральный ущерб.

      Расходимся.

      Парень садится в миник за руль и посылает мне убийственный взгляд через лобовое стекло. Я только что его поимела.

      Его сладкая блондинка прыгает рядом, продолжая умываться слезами, просит прощения и рассыпается благодарностями. Хватает его за щёки и, повернув к себе, набрасывается с поцелуями. Одна её рука соскальзывает на мужскую грудь и ползёт ниже, к паху.

      Боже мой…

      Средь бела дня.

      Постыдились бы.

      – Какая мерзость, – бормочу, поворачивая голову к замолкшей Тае. – Ты тут как? Жива? Чего притихла?

      – Ты с ума сошла? – выдыхает подруга, продолжая таращиться в окно на рядом стоящую машину и сосущуюся парочку.

      В животе неприятно тянет.

      Меня сейчас вырвет от отвращения.

      – Вполне вменяема. У меня даже справка