Давай прогуляем пары. Мария Манич

острой стрелой.

      Отдёргиваю руку и, скривив губы, вытираю её о штаны.

      – Совсем спятил? –  бормочу смущенно, округляя глаза.

      Матвей Громов только что лизнул мою ладонь.

      – Ты что здесь делаешь, Коротышка? – хрипло, как будто только недавно проснулся, интересуется Громов.

      Отходить подальше не спешит. Так и стоит в опасной близости в полумраке прихожей. Его плечи поблёскивают от капель воды. Есть несколько татуировок на груди, мелких, не особо заметных. Зато очень бросается в глаза россыпь из родинок. Они словно созвездия украшают жилистый мускулистый торс.

      Отвожу взгляд и, приподнявшись на носочки, смотрю на лестничную площадку. Дядя Тагир, уперев руку в бок, приглушённо разговаривает с кем-то по телефону на непонятном для меня языке.

      Возможно, нанимает детектива или киллера для Громова.

      Пока он в квартире, ему по крайней мере ничего не угрожает.

      – Спасаю тебя о смерти или возможного брака с Наргиз.

      – Кто такая Наргиз? – летит недоуменное.

      Закатив глаза, огибаю Матвея по дуге и двигаюсь по коридору в сторону спальни Саввы. Надо приодеть своего полуголого гостя, а потом вызвать ему такси. Ни денег, ни телефона при нём явно нет, если только он не спрятал их в укромном месте под полотенцем.

       В комнате меня всё ещё дожидается сериал, а время, проведенное дома без толпы народа, стремительно тает.

      –Никогда не спрашиваешь имена девушек, с которыми спишь?

      – Зачем мне лишняя информация? Я всё равно забуду её к утру. – Судя по громким шлепкам босых ног по полу, Матвей решил пойти за мной.

       Я останавливаюсь около нужных дверей и оборачиваюсь к парню.

      – Ванная напротив, иди туда.

      Громов пялится на мою грудь, спрятанную под футболкой и не запакованную в поролоновые тиски белья, задумчиво почёсывая подбородок. Стараюсь не опускать глаза ниже его лица и не смотреть на дорожку тёмных волосков, убегающих по его торсу вниз. Матвей кривит губы в усмешке, быстрым движением языка облизывает их и опять подтягивает свой нехитрый наряд, комкая ткань в кулаке.

       Отворачиваюсь, тяжело вздыхая. И почему я сегодня такая добрая?

       —Ты здесь живешь?

      – Конечно нет! Подрабатываю горничной.

      – Отлично. Давай обворуем твоих работодателей? Где здесь бар?

      – Сначала мы оденем в трусы твои звенящие от холода бубенцы. А потом ты уйдёшь. Как тебе такой план?