Тайна Пророка Моисея. Виталий Матвеевич Конеев

резко ударив верблюда плетью, заставил его прыгать в сторону от Пророка. Смеясь, Латуш крикнул:

      – Нет, Моисей, второй раз ты не убьёшь меня!

      – Латуш, написал ли ты мою книгу?

      – Да, но по просьбе Эхнатона, владыки всего сущего и воплощения Озириса, я указал, что твой Бог единственный…

      – У нас четыре Бога.

      – А теперь это четыре имени одного Бога.

      – Как ты посмел, мерзавец?»

      – Твоё право, Моисей, уничтожить книгу.

      – Где она?

      – Там, в конце каравана, – ответил Латуш и вновь указал плетью в конец длинной череды верблюдов. – Я привёз тебе много воды и то, что ты просил у Эхнатона…

      – Молчи, проклятый! – крикнул гневно Моисей и тихо добавил: – Даже пески не должны знать это.

      И он обнажил нож, и вновь медленно шагнул к Латушу, говоря с угрозой в голосе:

      – Ты, Латуш, молчать не будешь.

      Латуш не ответил Пророку потому, что знал его характер, знал, что он, посылая с особым заданием в Египет своего доверенного человека, решил убить его.

      Египтянин перестал улыбаться, глядя сверху вниз на Моисея, который готовился к прыжку. Но египтянин словно окаменел, сидел неподвижно на верблюде и спокойно, безотрывно смотрел на Пророка, который осторожно, едва-едва заметно приближался к Латушу.

      Моисей не чувствовал, что от гнева на египтянина за его юность и красоту, заплевал свою длинную седую бороду, которую он отрастил, чтобы скрыть глубокие морщины на дряблом лице. Он сорок лет назад самый красивый в Египте молодой мужчина, познавший всю прелесть красоты лица, когда люди жаждали увидеть его, хотя бы на миг, любовались его лицом, теперь страдал от своего уродства. И даже пил воду из чаши только в тёмном месте палатки или шатра, чтобы не увидеть на воде отражение безобразного лица. К нему, бывшему красавцу, не смели приближаться привлекательные юноши. Потому что чужая красота и юность были оскорблением для Пророка.

      Моисей не боялся, что Латуш мог открыть кому-либо его тайну. Пророк знал свои чудовищную силу и власть над людьми, которые пошли за ним. Его душу переполнял гнев на то, что Латуш был очень юным…

      Моисей молниеносно прыгнул вперёд и вверх на верблюда, сжал мощными широкими пальцами шею египтянина, отметив с досадой, что даже шея у него была красивой. Занёс над головой Латуша нож, хрипло проговорил:

      – Может быть, перед смертью ты скажешь: почему ты не стареешь?

      На самом деле Моисей хотел узнать причину его красоты. Но даже в этот миг Пророк не решился спросить египтянина об этом, чтобы не выдать страдание души.

      Латуш молчал и спокойно глядел в глаза Моисея. И тот с тихим ликующим криком вонзил нож в шею египтянина.

      В стороне сбоку от Моисея прозвучал весёлый смех, а потом – насмешливый голос:

      – Моисей, ты же говорил, что осёл постыдное животное, что никогда ты не сядешь на осла.

      Моисей резко повернулся на звук голоса человека и едва не застонал от чувства отчаяния, потому что увидел недалеко от себя Латуша, сидевшего