Магические Перпендикуляры 2. Порох и золото. Алекс Нагорный

но выражения лиц караульных я даже описать не берусь. Я шёл к ним и видел растерянность Мирона, даже не страх, а УЖАС в глазах Кондрата и восхищение вперемешку, с боязливостью что ли, которое излучало всё существо Малька-Евграфа.

      – А Кондрат-то у нас – молодец! – сообщил я Мирону. – А ты сомневался. Ещё трусом его называл, а он гляди-ка чего – услыхал!

      И тут меня прямо пробило: он услышал, а конь? Где конь? Что с конём?

      – Мирон!!! Где Умар? – я даже не заботился, проснётся кто-нибудь от моего крика или нет. – Где Умар?

      – Да здесь он, здесь! – засуетился Мирон. – Малёк, где Умар?

      Совместными усилиями мы отыскали среди спящих Умара. Спросонья он никак не мог понять, что от него хотят:

      – Где Тизжил? Здесь Тизжил. Ехать над?

      – Где твой конь, Умар?

      Проснулось ещё пара человек, и кто-то из них сказал:

      – Да вон же он пасётся.

      Я посветил факелом в указанном направлении и метрах в пятнадцати от лагеря увидел стреноженного Тизжила. Он не проявлял никакого беспокойства, но он и находился с противоположной от происходивших событий стороны лагеря. Я машинально проверил, с какой стороны дует ветер. Ну, да, так и есть. Значит, всё построено на запахах, и если ветер в другую сторону, то…

      – Что случилося? Зачем будил, вашабродя? Зачем Тизжил? Ехать над?

      – Нет, нет. Спи, Умар. Показалось, – успокоил я хозяина коня-индикатора, хренового, кстати сказать, индикатора.

      Так, что мы имеем? Подошли к нам не со стороны леса, за которым мы наблюдали и не со стороны ручья с заболоченными берегами, а чуть ли не с тыла. Что это может означать? Противник хитёр и коварен, вот что это может означать и, кстати, именно это и означает. А у нас хреновый радар. Если попробовать посчитать дистанцию, то…

      То с подветренной стороны к нам легко могут подобраться метров на восемьдесят, а может и на семьдесят. А может и на шестьдесят. А может и меньше.

      – Ваше благородие, а как думаете, они насовсем ушли? – спросил меня Малёк минут через двадцать.

      – Не знаю, – честно признался я. – В прошлый раз мы его больше не встречали. Того, которого прогнали. Убежал, только мы его и видели. Но это тогда, а как в этот раз будет, не скажу, не знаю.

      Огорчённый Малёк ушёл бдить, а я задумался, глядя в звёздное небо. Думал я о том, можем ли мы теперь полагаться на коня, или лучше на Кондратия? Нужно будет рассказать о бойце командиру, пусть хоть похвалит, а лучше, чтоб к делу приспособил. Конь – это хорошо, но он суслика не видит, и всё. А суслик есть.

      – Это не Галагура говорил, а копёрщик. Чужое. Взять, взять! Помнишь?

      – Да, Стас, точно. Копёрщик.

      Я вскочил. Стас мог прийти только во сне. Когда это я уже заснуть-то успел? Я огляделся. Вроде бы все на месте, но что-то не так. Прислушался. Вроде бы тихо, но что-то не так. Что-то не так! Когда снится Стас, всегда что-нибудь… Что-то не так! Что не так? Что? Туман? Нет. Туман там, у ручья…

      Комаров нет! Вот что не так! А куда они делись? И почему? А ведь были. Донимали, сволочи. Ещё бы, болото же рядом. А сейчас их нет. Странно и