Рикошет. Юлия Лавряшина

металлический отблеск.

      – Можно сказать и так, – голос Данилы Яковлевича прозвучал ровно, но, как ни странно, это лишь усилило впечатление того, что он напрягся.

      Артур улыбнулся:

      – Это бесило?

      – Что?!

      Изобразив пальцами шагающего человечка, Логов пояснил:

      – Вы поднимались довольно быстро… До верхней площадки остался один шаг. Но мешал Шмидт…

      Истерично глотнув воздух, Макарычев начал подниматься:

      – Да вы что?! Да как вы…

      – Сидеть, – тихо приказал Логов, глядя на него в упор.

      И когда тот тяжело осел на стул, невозмутимо продолжил:

      – До пенсии директору было еще далеко, а вам хотелось самостоятельности. Надоело быть мальчиком на побегушках.

      – Нет, – в голосе Данилы прозвучала усталость. – Вы не понимаете…

      Подавшись к нему, Артур предложил:

      – Объясните мне.

      – Я никогда не хотел этого…

      – Убить Шмидта?

      – Да нет. Это тоже, конечно! Вы специально меня путаете?!

      «Дошло, наконец», – Никита опустил глаза, чтобы не рассмеяться.

      – Я не о том. Я не хотел быть главным. Я…

      – Вы не хотели быть главным… И?

      – Я… Я боюсь ответственности. Мне проще оставаться вторым. Это не есть хорошо, да? Особенно в бизнесе. Стыдно. Так что… Если можно! Пусть это останется между нами…

      «Похоже, не врет». – Артур спокойно кивнул.

      – Не сомневайтесь. Вы сейчас как на исповеди, и все сказанное останется между нами… Если, конечно, вы не будете признаны виновным в убийстве своего начальника.

      То, как этот парень расслабился и просветлел, убеждало лучше любых фактов. Его голос прозвучал почти весело:

      – А я не виновен!

      – Хорошо, – согласился Логов. – А что насчет других? Вам известно о ком-то, желавшем зла вашему начальнику? Конкурент? Обиженный сотрудник?

      – Вы всерьез думаете, что в банках работают преступники?!

      Артур простодушно заморгал:

      – А разве нет?

      Уже с трудом удерживая смех, Никита уткнулся в блокнот. Все чаще он пользовался для записей обычной бумажной записной книжкой, потому что на одном из допросов, когда Ивашин торопливо заносил показания одного старика в гаджет, тот раздраженно спросил:

      – А вашему мальчику обязательно играть во время нашего разговора?

      У Данилы такая мысль вряд ли возникла бы, но среди свидетелей были люди и постарше…

      Последнее подумавшееся слово рикошетом угодило в голову Макарычеву:

      – А вы спросите тех, кто постарше! Некоторые здесь еще до Виктора Михайловича работали.

      – Кто, например?

      – Мария Владимировна… э-э… Высоковская. Если что и было, то она наверняка помнит.

      Не оглядываясь, Логов уточнил:

      – Она здесь сейчас?

      – Я ее видел, – Данила уверенно кивнул. – Такая в возрасте дамочка… Седые волосы. Худенькая. Вы ее узнаете!

      – Кто еще?

      Слегка закатив голубые глаза, он припомнил:

      – Да вот охранник наш – Шершень.

      – Как?!

      – Ой, –