Последний замысел Хэа. Андрей Жолуд

дара, – пестрокрылый склонил голову набок, как будто он вспоминал. Или как будто печалился, – нам стыдно, что было так. Но сейчас родиться радужнокрылым… – он не мог подобрать нужное слово.

      – Почётно?

      – Да, – Луы помолчал, потом добавил, – они другие. Днём почти не едят, им хватает и солнца. Парят в небе, не опускаясь на землю. Очень и очень долго. Понимают друг друга без слов. Мы это считали проклятием, теперь говорим – благословение.

      Гордые и замкнутые, а может, просто отстраненные, радужнокрылые стояли, сцепив трехпалые руки, и смотрели… нет, не на других, не на неё, как это делали представители одноцветных семей, а в небо, будто пытались впитать в себя каждый оттенок.

      "Зачем ты смотришь отстранённо

      Туда, в глубины океана?

      Ты просто маленькая шхуна,

      Тебя снесет в мгновенье ока", – вспомнила Первая.

      Здесь, на высоком утёсе, разыгрывалось очередное состязание пяти разнокрылых семей. Пестрокрылые соревновались в полёте, поражая друг друга красотой и сложностью фигур, которые рисовали в небе. "Как кузнецы, что соревнуются в замысловатости поделок" – подумала девушка, вспоминая праздник Возвращения. До Возвращения ещё далеко, почти пять долгих лет, и проводница взгрустнула.

      Каждый пытался показать что-то оригинальное, не столь изящное, сколь невозможное, что-то, что ещё никто не показывал. Ну, так она поняла.

      Быть может, таким образом пестрокрылые себя выражали. Так же, как люди во время своих состязаний. Поэтому, возможно, не всё потеряно, и два народа найдут общий язык.

      На Первую смотрели как на почетную гостью (тот же немигающий взгляд плащеносца), и её присутствие придавало состязанию какой-то особый, глубокий настрой. Во всяком случае, так казалось.

      Краснокрылый спикировал вниз, резко, на бешеной скорости, и стал притормаживать, почти у самой кромки утёса. Перевернувшись в воздухе, он снова поднялся вверх, только теперь вниз спиной. Замер в воздухе, быстро двигая крыльями, и, несколько раз крутанувшись, исчез, бросившись вниз. Однако потом появился, закручиваясь, словно волчок.

      Дошла очередь и до радужнокрылых. Девушка напряглась, ожидая увидеть нечто ошеломительное.

      Однако полёт членов гордой семьи не впечатлил. Совсем. Казалось, будто они не пытаются ничего показать, а просто летают. Да, высоко, да, красиво, но летают. В свое удовольствие. "Удивительная стая, – подумала девушка, – какие-то несостязательные".

      Первая начала уставать. От бесконечных пируэтов, самовыражений. Так иногда смотришь на очередные разборки мужчин, и хочется уйти, настолько они утомляют.

      – Долго это продлится? – спросила она.

      – Да, – Луы посмотрел на девушку.

      "Он понял, – подумала та, когда её стали пристегивать к уже знакомой конструкции, – хорошо, что не стал уточнять. Всё-таки пестрокрылые – это не люди".

      Вскоре она была дома.

      Какой-то саммака постоянно крутился поблизости. Молодой, а, может быть, зрелый – саммаки на холмах значительно мельче, и возраст угадывался с трудом. Она