Триумфальная арка. Ночь в Лиссабоне. Эрих Мария Ремарк

залпом.

      Женщина кивнула и опустошила рюмку. Равич пристально ее разглядывал. Лицо потухшее, мертвенно-бледное, почти без выражения. Губы припухлые, но тоже блеклые, как бы стершиеся в очертаниях, и только светло-русые волосы, тяжелые, с натуральным золотистым отливом, по-настоящему красивы. На ней был берет, а под плащом – синий, пошитый на заказ костюм. Костюм от дорогого портного, и только зеленый камень в кольце на руке слишком велик, чтобы быть настоящим.

      – Выпьете еще? – спросил Равич.

      Незнакомка кивнула.

      Он подозвал официанта.

      – Еще два кальвадоса. Только рюмки побольше.

      – Только рюмки? Или побольше налить?

      – Именно.

      – Значит, два двойных?

      – Вы догадливы.

      Равич решил свой кальвадос выпить сразу же и смыться. Становилось скучно, да и устал он до смерти. Вообще-то он в подобных случаях бывал терпелив, как-никак за плечами сорок лет отнюдь не спокойной жизни. Однако все происходившее сейчас было ему слишком хорошо знакомо. Он уже несколько лет в Париже, у него бессонница, и, бродя по городу ночами, он всякого навидался.

      Гарсон принес заказ. Равич бережно принял у него рюмки с пряной, душистой яблочной водкой и одну поставил перед незнакомкой.

      – Вот, выпейте еще. Помочь не поможет, но согреет наверняка. И что бы там с вами ни стряслось – не переживайте. На свете не так уж много вещей, из-за которых стоит переживать.

      Женщина вскинула на него глаза. Но пить не стала.

      – Это правда так, – продолжил Равич. – Особенно ночью. Ночь – она все преувеличивает.

      Женщина все еще смотрела на него.

      – Меня утешать не надо, – проговорила она.

      – Тем лучше.

      Равич уже искал глазами официанта. С него довольно. Знает он этот сорт женщин. Должно быть, русская, подумал он. Такая еще обогреться и обсохнуть не успеет, а уже начнет учить тебя уму-разуму.

      – Вы русская? – поинтересовался он.

      – Нет.

      Равич расплатился и встал, намереваясь откланяться. Но в тот же миг встала и женщина. Встала молча, как будто это само собой разумеется. Равич глянул на нее озадаченно. Ладно, подумал он, проститься можно и на улице.

      Там, как выяснилось, начался дождь. Едва выйдя за порог, Равич остановился.

      – Вам в какую сторону? – учтиво спросил он, про себя твердо решив, что пойдет в противоположную.

      – Не знаю. Куда-нибудь.

      – Но вы ведь где-то живете?

      Незнакомку будто передернуло.

      – Туда я не могу! Нет! Ни за что! Только не туда!

      Дикий, безумный страх заметался в ее глазах. Обычный домашний скандал, подумал Равич. Крик, брань, вот она и выскочила на улицу. Завтра к обеду одумается и как миленькая вернется домой.

      – И вам совсем не к кому пойти? К подружке, допустим? Отсюда можно позвонить.

      – Нет. Не к кому.

      – Но куда-то же вам надо податься. У вас что, нет денег на гостиницу?

      – Есть.

      – Так идите в гостиницу. Их тут в переулках полно.

      Женщина не ответила.

      – Но куда-то вам нужно деться, – повторил