Пункт Б. Иван Александрович Мордвинкин

железную, жилистую руку и рыдала бы в его свитер и орала бы сквозь слезы всякую невнятную белиберду, а он бы только кивал молча и вздыхал. Хоть бы и без сочувствия.

      И, может быть, ей стало бы легче.

      Но он, конечно, не остановился.

      И она, конечно, не разрыдалась.

      – Это от тебя не фура твоя убегает, а дорога. Фура – это только твои доступные возможности. Инструменты, понимаешь? Тело, работа, профессия и всё такое. А дорога – это твое движение. Не ты её прокладываешь. Как и в реальности, не я проложил дорогу до Богучара. Но я туда еду, потому что Богучар сейчас – моя цель.

      – Цель, – пробормотала Светка и вжалась в дверь, будто стараясь отодвинуться от Олега, всех его метафор, его жизни и его души. Потому, что у него была цель, он также правильно вписан в этот мир, как и все прочие. Как все, кроме неё.

      – Вот… – Олег замолчал, сосредоточившись на дороге, какая вошла в низину, не огороженную лесополосами.

      Поперечная метелица нанесла наледи, машину качнуло, и Олег снова коротко задвигал рулём влево-вправо, отчего Светку то влекло к Олегу, то отталкивало от него.

      Наконец, ложбина выровнялась, трасса пошла на подъем, и колеса зацепили чистый асфальт. Олег выдохнул шумно и облегченно, и Светка только сейчас поняла, что на этот раз машина прошла опасный кусок пути.

      Впрочем, Олег тут же продолжил, как ни в чем ни бывало.

      – Если будешь смотреть на себя, как на водителя фуры, всё встанет на свои места. Посмотри, где у тебя ошибка: может водитель ошибается, может фура плохо работает, может дорога не та. Или, вообще… цели нет. А без пункта Б тебя несёт куда попало. Оно ведь как… Дорога есть, и выбрать можно любую. Нельзя только остановиться. Остановка – это смерть.

      Светка откинулась на спинку сиденья, взглянула на Олега и снова попыталась рассмотреть в свете приборов его лицо. Наверное, в молодости он был красивым и, судя по его манере говорить и двигаться, был модным и дерзким. Как она.

      – У меня нет цели. Да и дороги. Вся моя жизнь, даже если отбросить ваши эти… Вся она ад.

      – Что так? – отозвался Олег теперь уже без всякого сочувствия.

      – Отчим… – Светка умолкла на мгновение, задумалась – стоит ли так уж откровенничать с чужаком. Она уже жалела, что позволила втянуть её в эту беседу старику, претендующему на знание Вселенской мудрости.

      Потому ещё раз глянула на Олега украдкой, но увидела только силуэт его напряженных рук, и, может быть даже не умом, а чем-то ещё, уловила его пружинистую, бронебойную внутреннюю прочность. А может это тоже была его маска, вроде защитных «очков».

      Впрочем, не похож он был на добренького мяконького мудреца. Этот и голову отшибёт, если надо.

      Она вздохнула и почти прорычала сквозь зубы, сдавленные ненавистью:

      – Он такие вещи вытворяет со мной! Такое переносить… – она на мгновение задумалась, достаточно ли весомо звучат её слова, и добавила, для их возвышения, всей душой желая приуменьшить Олегову дорожную премудрость: – Это вам не про дорогу рассуждать…

      – И что он вытворяет? –