Убийство в Тамбовском экспрессе. Валентина Андреева

ею вещи. До особого распоряжения.

      – Ну вот и выяснилось… что все окончательно запуталось, – отрешенно заметила я. – Кэтьке бы шифровальщицей работать. Хорошо хоть претендент на обладание Венерой так быстро объявился. О как долбанулся – с ума по «тапкам» сходит! Слушай, может, они совсем не Кэтькины тапки, а Венерины башмачки? Я имею в виду не одноименное растение, а тот факт, что тапки ее размера. Целиком в них влезает.

      5

      Дискуссия затянулась. Мое предложение арендовать для Венеры банковскую ячейку Наталья неожиданно встретила в штыки. Зациклилась на Кэтькином требовании не спускать со статуэтки глаз и на полном серьезе уверяла, что в банковской ячейке обеспечить это невозможно – мы вдвоем в ней не поместимся. Мало того, предложила круглосуточное дежурство у шедевра. Посменно. Я даже выразила уверенность, что подруга заразилась вирусом безумия от сладкой парочки. По телефону. Либо тоже приложилась где-то головой. Незаметно для себя. Нельзя же воспринимать Кэтькин наказ буквально. И, как типичный представитель российского народа, я наотрез отказалась в дарованные мне правительством зимние каникулы сидеть и неотрывно пялиться на античную бронзовую плоть. А что если она все-таки не зашифрованные Кэтькины «тапки»? Наташка наконец задумалась и неохотно согласилась, что пялиться на Венеру двадцать четыре часа в сутки не обязательно. Можно в перерывах запеленать Венеру в мягкую салфеточку и сунуть под мышку. Как градусник.

      – Мой градусник измеряет температуру тела во рту! – заартачилась я.

      – Как хочешь, – быстро согласилась подруга. – Если тебе так удобнее. Я сейчас плохо ориентируюсь в пространстве, но, по-моему, Венера в твой рот не влезет. Честно говоря, меня пугает то, что случилось с Кэтькой и Тимуром в Норвегии.

      Не успела Наташка договорить, как зазвонил мой домашний телефон.

      – Не отвечай! – испуганно шепнула Наташка. – Я еще не готова к бандитским требованиям о выдаче краденого.

      Я решительно отмахнулась и взяла трубку. Надо же было как-то останавливать Натальины бредовые рассуждения.

      По телефону мы со следователем Туляковым друг друга не узнали. Я слишком резко отозвалась, а он слишком ласково не поверил тому, что ответила ему именно Ирина Александровна Ефимова.

      – Добро пожаловать во всероссийский сумасшедший дом, – приветствовала я саму себя, но вслух. Гласность все-таки.

      Вежливый Туляков поблагодарил за приглашение и отказался, выразив желание увидеться с нами в своем кабинете. И чем скорей, тем лучше. Я, в свою очередь, тоже отказалась от его предложения. Наотрез. По причине личного характера. Эта причина отчаянно кривлялась, выражая негодование, и красноречиво вертела фигой перед моим носом. Намекала на то, что она на посту перед бронзовой победительницей олимпийских игр на звание «Прекраснейшей» и покидать свой пост не намерена. Что я бубнила на «два фронта», не помню.

      – Тогда мы идем к вам, – обрадовался следователь, поняв мои путаные объяснения