Гарики из Иерусалима. Книга странствий (сборник). Игорь Губерман

борется победно

      со всем, что вредно и прекрасно.

      Душевно я вполне еще здоров,

      и съесть меня тщеславию невмочь,

      я творческих десяток вечеров

      легко отдам за творческую ночь.

      Да, выпив, я валяюсь на полу,

      да, выпив, я страшней садовых пугал;

      но врут, что я ласкал тебя в углу —

      по мне, так я ласкал бы лучше угол.

      Во мне убого сведений меню,

      не знаю я ни фактов, ни событий,

      но я свое невежество ценю

      за радость неожиданных открытий.

      Насмешлив я к вождям, старухам,

      пророчествам и чудесам,

      однако свято верю слухам,

      которые пустил я сам.

      Я свои пути стелю полого,

      мне уютна лени колея:

      то, что невозможно, – дело Бога,

      что возможно – сделаю не я.

      Когда выпили, нас никого

      не пугает судьбы злополучие,

      и плевать нам на все, до чего

      удается доплюнуть при случае.

      В чужую личность мне не влезть,

      а мной не могут быть другие,

      и я таков, каков я есть,

      а те, кто лучше, – не такие.

      Без жалости я трачу много дней,

      распутывая мысленную нить;

      я истину ловлю, чтобы над ней

      немедленно насмешку учинить.

      Мы вовсе не грешим, когда пируем,

      забыв про все стихии за стеной,

      а мудро и бестрепетно воруем

      дух легкости у тяжести земной.

      Умным быть легко, скажу я снова

      к сведению новых поколений;

      глупость надо делать – это слово

      дико для моей отпетой лени.

      Хотя, погрязший в алкоголе,

      я по-житейски сор и хлам,

      но съем последний хер без соли

      я только с другом пополам.

      Мы стали подозрительны, суровы,

      изверились в любой на свете вере,

      но моцарты по-прежнему готовы

      пить все, что наливают им сальери.

      Душа порой бывает так задета,

      что можно только выть или орать;

      я плюнул бы в ранимого эстета,

      но зеркало придется вытирать.

      К лести, комплиментам и успехам

      (сладостным ручьем они вливаются)

      если относиться не со смехом —

      важные отверстия слипаются.

      Так верил я всегда в мою везучесть,

      беспечно соблазняясь авантюрой,

      что мне любая выпавшая участь

      оказывалась к фарту увертюрой.

      Не каждый в житейской запарке

      за жизнь успевает понять,

      что надо менять зоопарки,

      театры и цирки менять.

      Зачем же мне томиться и печалиться,

      когда по телевизору в пивной

      вчера весь вечер пела мне красавица,

      что мысленно всю ночь она со мной?

      Клевал я вяло знаний зерна,

      зато весь век гулял активно

      и прожил очень плодотворно,

      хотя весьма непродуктивно.

      Для жизни шалой и отпетой

      день каждый в утренней тиши

      творят