Тени Сути. Альтернативный взгляд на жизнь и деятельность Исаака Ньютона. Сергей Кучерявый

поверьте, не имеют отличий. И расшифровать, услышать, да разгадать подобные свитки может лишь автор этого папируса. «Большой ум», он же ведь в некотором смысле идентичен детскому уму, а точнее будет выразиться, ни сколько сам ум, а именно лёгкость воображения. Вот он играет, бегает, прыгает, или водит пером по бумаге, и именно в этот момент он не здесь, он там в иллюзии, да и сам он, на самом деле, не он, а герой его воображений. И чтобы понять всю ту учёную белиберду, автору, даже спустя годы, необходимо просто взять и вспомнить, погрузиться в то самое состояние ума, когда он это творил, для автора это не сложно. Это, знаете, из тех случаев, когда вы уже в возрасте или вообще вон, как Харрисон уже стали дедом, вы зачем-то лезете на старый чердак, и находите там случайно какую-то корягу, берёте в руки и с улыбкой зависаете на месте. Вам говорят: «Что это за мусор?», а вы в ответ: «Да, как же? Это же ведь журавль в полёте! Я точно помню! Неужто вы тут не видите журавля?». Так и выходит, что эти образы доступны лишь вашему воображению.

      – Мир иллюзий, он безграничен это точно. Об этом, кстати, Платон писал, благо часть Александрийской библиотеки евреи вовремя купили, отчего много сакральных знаний сохранилось и бесконтрольно не попало в мир.

      – Я слышу, слышу, и прекрасно помню все ваши конфессионные намёки, Мистер Крейн, на тему вашей религиозной стези, я это помню, – продолжил Брэкстон в рабочей манере, сидя на своём месте, в массивном кресле, – более того, данный вопрос, сроки его реализации требуют, я так считаю, ещё дополнительной обработки. Этот вопрос, вы сами это знаете, он пока терпит, так что Мистер Крейн, Мистер Харрисон, не торопите события, вскоре мы посвятим этому вопросу отдельное собрание, а пока, знаете, много других неотложных дел.

      – А ваш, кстати, человек, он уже в казначействе графства? – перевёл тему Харрисон.

      – Да, после выходных уже приступит к своим обязанностям, – пояснил Мистер Брэкстон, – он давно с нами сотрудничает. Смотрите, не передавите там его по началу, он немного хрупкий на характер.

      За окном уж совсем стемнело, появилась Луна, и на плечи по идее должна была опуститься усталость, но Финн краткими периодами всё же продолжал заметно ёрзать, у него из головы всё никак не выходил Джон, оставленный без наблюдения, ведь этот, не совсем твёрдый духом человек без труда мог вляпаться во что угодно, Гофман всё не переставал натыкаться на свои беспокойные мысли. Но, тем не менее, вечер шёл своим чередом, с виду это был самый обычный небольшой вечерний приём в усадьбе элитного района Лондона. Ничего примечательного то и не было, четверо солидных и несколько разных мужчин сидят в кабинете, выпивают, и что-то по-джентльменски обсуждают, в то время, как на другой, более светлой половине дома, там, под изящные звуки музыки вкушают веселье роскошные дамы и с ними прочий бомонд. В любом подобном доме традиционные мужские собрания нередко связаны какой-то тайной, а быть может, даже уставом или вовсе каким-нибудь орденом, поэтому эти уединённые беседы