Тихий омут. Павел Беляев

от предложенных яств и сразу попросился на ночлег. Корчмарь – низкий толстопузый дед с огромным носом и густыми бакенбардами окинул пришельца хмурым глазом и очень быстро составил мнение о финансовом благополучии нового постояльца. Наверное, у старика частенько останавливались богатые гости, поскольку он устроил родовича в маленькой комнатушке под лестницей. Окон там, конечно же, не было, освещением служила тусклая лучинка, и стоял густой запах перебродившего вина. Почти всю комнату занимали широкие полати, кое-как наспех застеленные разным тряпьём.

      Будилад притворил за собой дверь, свалил у порога ставший неподъемным полушубок, шапку и верхонки. А потом упал на полати, даже не подложив под голову серые, исполосованные разноцветными заплатками, узлы с тряпьём.

      …Его разбудил тихий, но настойчивый стук. Прежде чем сообразить хоть что-то, родович слетел с полатей. Правая рука тихонько скользнула за голенище и вытянула крепкий охотничий нож.

      Дверь бесшумно отворилась не больше чем на два пальца, и женский голос произнёс:

      – Вам нечего бояться, я пришла вовсе не убивать.

      – Да я, в общем-то… – замялся Будилад, поспешно пряча нож обратно.

      – Можно войти?

      – А, да. Конечно.

      Дверь распахнулась уже настежь, и в проёме возникла ривка. Ростом она едва доставала ему до подбородка. По-мужски широкие плечи были затянуты в баранью крылатку поверх простецкого тулупа, каковой можно увидеть на любом сермяге от Лихобора до Велеславля. Над левым плечом высилось яблоко меча, на котором искусный кузнец вытравил различные варианты знака рыси.

      Лицом ривка была очень обаятельна. Не красива, вовсе нет, но очень обаятельна. Она приветливо улыбнулась и закрыла за собой дверь. Мягко ступая по выстланному кизяком полу, она подошла к полатям и села.

      Будилад, слегка опешив, разглядывал её. Особенно настораживал меч за спиной. Оно, конечно, ривы без меча нигде не появляются, наверное, даже в собственных опочивальнях, но как-то… напрягало оружие Будилада, напрягало.

      – Меня зовут Еличань, – представилась девица. – Вук Еличань, ты хотел меня видеть?

      Лазутчик врос в пол. Едва удержался от того, чтобы не раззявить рот и выпучить глаза. Но это действительно было немыслимо – лесным отцом патриархального народца, вождём на половину варварского племени, где во главе всегда стоял лучший воин, была баба!

      – Удивлён, что я – женщина? – располагающе улыбнулась Еличань.

      – А, нет, – отмахнулся Будилад. – После того, как за мной гонялись черти, я уже ничему не удивляюсь… Ну да, леший с ними со всеми. У меня к вам очень серьёзное дело, от которого зависят многие жизни.

      Вук ободряюще кивнула и приготовилась слушать. Родович не стал вдаваться в подробности своих отношений с княгиней Златой, как она приветила больного бродягу и оставила при дворе свинопасом, и какую роль этот свинопас сыграл впоследствии в её дальнейшей судьбе и заточении. Вся ситуация теперь представлялась, как заурядная попытка переворота