Тихий омут. Павел Беляев

что после смерти мужа, вся тяжесть управления государством легла на её хрупкие плечи. Просто хочу обратить ваше внимание, господа князи, что после матери, я самый близкий человек для юного князя. И уж если убирать, так всех сразу.

      – Мягко стелешь, – проворчал Богоруч.

      – Не доверять Соте у нас нет никаких оснований, – вступился за мироградца Владимир Лихоборский. – Я ещё помню то смурное время, когда мои лучники попали в кольцо кочующих джунгаров. И именно Сота пришел к нам на помощь в тот час.

      – Он исполнял волю Микулы, – хмыкнул Богоруч.

      – Да, но никакая воля, кроме собственной, не способна заставить человека разделить последний кусок хлеба с ближним. А потом с больной ногой тащить на себе стрельца из чужого войска. Хотя пояс воеводы позволял этого не делать.

      – Давайте оставим Соту в покое? – хлопнул по столу Фатьян. – Я тоже не сомневаюсь в честности сего воина. И нечего попусту языками молоть. Насчёт поиска княгини, как мне кажется, ныне ни до чего умного мы не договоримся. Если нет возражений, думаю, лучше будет условиться с Сотой на счёт личной встречи, где можно будет подробнейшим образом обговорить, какую именно помощь в поиске Златы ему бы хотелось получить.

      – Поддерживаю родовича, – веско произнес хозяин терема. – Тем более, что свет за окном уж меркнет, а мы всё одно да по тому. Насколько я понял, кроме Чирименя и Богоруча, возражений на счёт Соты не имеется. Следовательно, большинством голосов решено – Сота, как временно исполняющий обязанности при малолетнем наследнике престола, отныне полноправный член Совета. И пока мы не разошлись, хочу всем сообщить, – Милослав сложил ладони и опустил на них подбородок. Выдержал небольшую паузу. – Разведка докладывает, что Фауилтиар покорил Мошуарские острова.

      Повисло молчание.

      Мошуарские острова ещё назывались дикими вовсе не потому, что оставались девственными и необжитыми на протяжении веков. Просто там жили дикари. Небольшое племя аборигенов с варварскими традициями и жестокими обычаями. В чём-то их можно было сравнить с лютичами, например, в тотемизме: островитяне по-прежнему наивно считали богом и заодно своим предком саблезубого койота, чья популяция была на грани вымирания. А теперь, верно, совсем иссякнет – неистовый конунг севера Фауилтиар очень даже может приказать истребить всех живых ипостасей бога дикарей. Дабы отбить последние надежды на восстание. Какой уж тут бунт, когда родные боги погибли?

      Впрочем, не стоит недооценивать воображение и изворотливость дикарей. Могут и войну начать, с них станется. Дабы отвагою своей воскресить поверженного кумира.

      Как бы то ни было, но завоевание Диких островов было самым скверным предзнаменованием. Оно говорило, как минимум, о том, что Катхаир на Сетх Кноик набрался небывалой мощи и дерзости. А если ему удастся каким-то образом затащить дикарей под свои знамёна, например, пообещав вернуть свободу, вот тогда-то с его армией не сравнится никакая другая.

      Сота исподволь, осторожно всматривался в лица князей. Хозяин терема