Тихий омут. Павел Беляев

и встал на колени. Кончиком поддев половицу, он просунул в щель руку и вынул небольшой пергаментный свиток. После чего половица была водворена на прежнее место.

      Разложив на столе свитки и послание от шорника, «воин в личине врага» достал чистые берестяные тетради и острые тоненькие палочки для письма. Сначала он приложил к первому символу записки Пылея кривую линию с пергамента, потом её же к последнему. После этого второй знак таблицы на пергаменте к среднему символу шифра.

      Полученные результаты он тут же записывал на бересте, используя уже более привычный саньтарский алфавит.

      В общем-то, шифр был довольно простым. Каждый его символ являлся частью знаковой системы родовских нелегалов. Чтобы расшифровать подобный текст, требовалось соединить его с такой таблицей, какая была начертана на пергаменте лазутчика. Вся сложность заключалась в том, что последовательность, с которой требовалось прикладывать недостающие символы, и положение их первых частей в тексте постоянно изменялось с закономерностью, известной лишь представителям цеха вурдалаков. И только родовской сети.

      Разумеется, у каждой тайной службы любого княжества была своя знаковая система, как правило, использующая фонемографическое письмо. Но в данном тексте присутствовали ещё и силлабические знаки. Подозрительный шорник решил обезопасить себя старинными символами из уже умершего и почти никому не известного языка древних обитателей Сожженного города.

      Будилад, как и Пылей, закончил приходскую школу в Беренграде. И учился у достаточно известного священника по имени Лезер, бывшего одним из последних хранителей норальской письменности. Поэтому шорник не сомневался, что лазутчик сумеет расшифровать нелепые маленькие фигурки в тексте.

      Закончив расшифровку, мужчина пришёл в ярость. А спустя самое короткое время, он ворвался в подземелья родовской тайной службы, где хранилась вся похищенная в других городах документация. Первых двух часовых он уложил обычными ударами в челюсть. Будилад рвал и метал. Никогда ещё, ни до, ни после, у него не было такой силы в руках. Такого тяжёлого удара. Спустившись ниже, лазутчик нарвался ещё на двоих. Кажется, они его узнали, но на разговоры времени не было. Одного Будилад схватил за шею и приложил затылком о стену. Второй достал нож и бросился врукопашную. Будилад нырнул ему под руку и, оказавшись сзади, поймал в удушающий захват.

      – Будилад, за что? – было последним, что он успел сказать.

      Будилад знал его когда-то. Тоже лазутчик, только из соглядатаев. Кажется, Зимогор. Хотя, кто знает, как его звали на самом деле?

      Впереди была дверь. Лазутчик вынес её с третьего удара и оказался в небольшой темнице, уставленной высокими сундуками и стеллажами. На полках и в сундуках хранилось бесчисленное количество свитков и тетрадей. Будилад принялся нервно перебирать один за другим. Первый – не то! Второй – не то! Не то, не то, не то, не то! Перевернув от основания до потолка два стеллажа, вурдалак, наконец, нашёл, что искал – тот самый документ, что давеча он вынес из Мирограда. Именно