Лишь мгновения. Ника Лемад

этот защитный жест, судорогу, исказившую мокрое лицо, которую он быстро согнал. Тупая боль за него разлилась в груди. Взяла побледневшие щеки Шейда в руки и силой отвернула от ножниц, пугающих его.

      – Снимет повязку, проверит швы. Приложит лекарство и замотает тебя обратно. Никаких разрезаний, ножницы для бинтов.

      – Ладно, – Шейд сглотнул, пытаясь обуздать панику при виде острых предметов рядом с собой. Никто ничего отрезать у него не станет. Легкие раздувались, причиняя острую боль, и он постарался дышать неглубоко. Начал задыхаться. – Ладно… Мне просто не нравится болеть. Не хочу, чтобы меня трогали…

      Шить себя самому представлялось ему безопасным, а вот дать позаботиться о себе оказалось сродни пытке.

      Врач опешил, в нерешительности замерев у кровати. Зоя подняла голову. Шейд с силой зажмурился, чтобы не видеть ничего.

      – Пусть делает, – шепнул. Нельзя так шарахаться ото всех, люди так не поступают. И, почувствовав, как отворачивают край простыни с груди, выдохнул в сторону. Все же человек будет смотреть рану, не обманул.

      Повязка потянулась, после чего воздух коснулся обнаженной кожи. Тогда приоткрыл глаза, посмотрел вниз, на красный шов через всю грудину, сшитый очень аккуратно, не в пример его собственной работе. Потом – на Зою, на ее сдвинутые брови. Тело у него попорчено основательно, понимал. Останется еще один шрам.

      Старик снова ковырялся в своей сумке, достал баночку и щипцы. Ими взял тампон, чтобы смазать шов.

      – Я бы рукой размазал, к чему эти церемонии? – нервно спросил Шейд. Ведь ему так и делали с тем швом, что на боку красовался. Зоя приложила палец к его губам. Про себя неистово благодаря небеса, что ремень не вошел глубже, что его успели вынуть из машины, что Атари оказался рядом в тот момент. Желание наорать на Теуша одолело с новой силой. Выплеснуть ярость и страх на водителя, творящего дичь на дороге. Хорошо, что тот был в другом месте.

      – Могу спросить? – между работой спросил врач. Ответа он не ждал, потому что сразу и спросил: – Что у вас со скелетом, вы знаете? Откуда это свечение? – Мельком глянул на каменное лицо пациента. Не смутился. – Оно как-то дает о себе знать? Больше переломов? Больше гибкости? – Приложил поверх лекарства повязку, натянул края на манер пластыря, чтобы исключить движение ребер, насколько это возможно. – Наклоните голову, я посмотрю шею.

      – Любопытство? – спросил Шейд.

      – Профессиональное, – уточнил Даниш Астат. Шейд склонил голову, не зная, как на это реагировать. Старик, воспользовавшись открывшейся шеей, полез к прилепленному на ней бинту. – Может, есть противопоказания к определенным манипуляциям. Я не хотел бы навредить по незнанию. Ну и… конечно же, это крайне необычно. Впервые вижу, и делать вид, что я слепой или у каждого второго встречается полярное сияние под кожей – только растить напряжение между нами, согласны?

      – Никак не дает о себе знать, – Шейд попытался представить, как врач по секрету рассказывает знакомым, коллегам о необычном больном, попавшем ему в руки. А потом