Лишь мгновения. Ника Лемад

ужас в его голосе. Сайген ее закрыл. Треск, удар и дальше память пустовала. Что случилось на той дороге, она не знала. И где остальные, не имела представления. Медленно, выпустив стул и найдя опору в стене, Зоя двинулась к двери, плясавшей перед глазами. Открыв ее, попала в длинный и пустой коридор, яркий свет которого почти ослепил. Боль под черепом усилилась. Опустила слезящиеся глаза вниз, в пол, покрытый цветастым линолеумом. От него стало еще хуже, зажала рот рукой. Перевела измученный взгляд на стену, ровную и однотонную. Постояла немного и побрела вперед, неизвестно в какую сторону.

      О том, что у кровати стояли больничные шлепки, вспомнила не сразу, только когда ноги начали замерзать. Но возвращаться обратно не стала, дотащилась до сестринского поста, уронила руки на стойку. Пожилая дежурная подняла глаза от журнала.

      Увидев, что перед ней одна из пациенток, вскочила.

      – Вы зачем встали? – возмутилась, выбегая из-за стола и подхватывая Зою под руку. – Сейчас же вернитесь…

      – Мужчины… – выдохнула Зоя, умоляюще глядя в глаза сестры. – Что в машине были… Они живы?

      – Двое отделались синяками, – медсестра мягко, но решительно развернула Зою обратно к палате, из которой та выбралась с таким трудом. – Третий на операции, ваши товарищи сидят у двери. Все живы. У вас может быть сотрясение…

      – Где сидят? – Зоя вцепилась в руку женщины. – Отведите меня! Кого оперируют?

      Медсестра снова попыталась сдвинуть девушку с места, но безрезультатно: та сжала зубы, обливаясь при этом холодным потом и лихорадочно оглядывая коридор. Ноги ее дрожали. В глазах показались слезы и она всхлипнула, размазала их по щеке рукой. Возможно, она грохнется сейчас на колени, а то и лбом в пол. Но стремилась узнать, кто караулит под операционной, а кто лежит внутри.

      – Пожалуйста… – губы искривились. – Пожалуйста, отведите меня к ним!

      – Вы же падаете! Куда идти собрались? – увещевала медсестра. А Зоя расплакалась, не в состоянии сдерживать страх. Неизвестность терзала мучительнее головной боли, она до жути боялась, что пострадал Шейд. Сайген, ведь у них была одна жизнь на двоих. Теуш, ее друг, мог лежать на столе, вынутый из разбитой машины.

      – Зоя?

      Услышав голос, Зоя проморгалась, вскинула голову. Теуш сам шел к ней. И по мере того, как подходил ближе, она различала его сведенные брови. Он внешне не пострадал, но не был спокоен. Даже не нервничал, он паниковал. И скрыть ужас у него не выходило. Голова постоянно поворачивалась назад, в сторону, откуда пришел, словно хотел бежать обратно.

      – Кто? – выкрикнула Зоя. Медсестра шикнула на нее, думая об остальных больных, что еще спали.

      – Шейд. Машина перевернулась, – глухо сказал Теуш, не видя смысла утаивать. Парень был плох, ремень попросту разрезал его грудь, сломал ребра и едва не достал до сердца по словам одной из медсестер. Сайген окаменел у дверей операционной, ожидая смерти каждую секунду. И лишить Зою возможности быть рядом с этими двумя было бы жестоко. Друг и парень. Если Шейд не выдержит, потеряет она сразу обоих.

      Зоя