Хуадад-Сьюрэс. Я читатель – я так вижу. Анастасия Голикова

г-г-господин с-с-с-служилой?

      – Да, разумеется, – промямлил Дэнлир, стараясь не смотреть на косоглазое лицо.

      – Й-й-й-й-йа х-х-х-хотел ее им-ими п-п-п-п-пр-пр-приманить.

      «Ты что, стал еще больше заикаться?» – печально подумал седой мужчина, начиная жалеть о собственной человечности.

      – Прекрасная идея, – прыснул в кулак молодой стражник. И, судя по лицу, тут же пожалел об этом, так как божевольный повернулся к нему.

      – Йа-йа-йа-йа еще с-с-с-с-следы ис-ис-искал, – похвастался Жуфро.

      – М-м-молодец, – передразнил молодой стражник, после чего вытащил ногу из стремени и пнул юродивого в грудь так, что тот упал. – Во имя Богов, поехали уже!

      – Негоже над божевольными издеваться, – покачал головой седеющий всадник. – Вернется к тебе это. Отродья Брутана…

      Но молодой служитель порядка, не дослушав предостережения, пришпорил Бойкую. Пастух довольно бодро поднялся и вновь обратился к оставшемуся патрульному:

      – А в-вы т-т-т-точно их в-в-в-видели? Там м-м-м-много к-к-к-козочек.

      – Ага, – вздохнул старший стражник, думая о том, что́ такого ужасного в другой жизни могла натворить мать несчастного ублюдка. – Черная с бубенцом и рыжая с гнойником на ухе. На привязи были. Видать, чтоб снова не убежали.

      После окончания повторного радостного припадка Дэнлир заговорил как можно более ласково:

      – Возвращайся к остальным, пока не стемнело. И так уже далеко в лес забрел.

      И, не дожидаясь бесконечного заикающегося ответа, мужчина стукнул каблуками бока Пыльной. Обернувшись, он увидел постепенно уменьшающуюся кривую фигуру, то ли яростно машущую ему на прощание, то ли отгоняющую от себя невидимый рой ос.

      Через несколько крутых поворотов Змеиной тропы Дэнлир нагнал ожидающего его Питио, и они продолжили свой путь до Хуадад-Сьюрэс, так и не встретив ни господина в красном кафтане, ни распутную минью и ни одного волка.

      7

      Божевольный Жуфро махал удаляющемуся стражнику, глядя, как уменьшающийся круп серой в яблоках лошади то пропадал, то вновь появлялся на холмистой тропе, пока не скрылся за очередным резким поворотом. Когда и стук копыт растворился в птичье-звериной трели, рука наконец опустилась. Молодой человек застыл посреди дороги, прислушиваясь со всей тщательностью, после чего выпрямился и расправил плечи, сразу сделавшись выше. Его лицо приобрело если не благородные черты, то уж точно не черты юродивого.

      Глаза давно отлипли от переносицы, и если бы порядководы не кривили рожами, таращась куда угодно мимо его лица, то заметили бы, что радужки юноши стремились к носу не так уж и часто. Никто не захочет смотреть на нечто омерзительное. По крайней мере, при посторонних. Молодой человек понимал это и до того, как старшие соратники рассказали ему о человеческой псилогогии.

      – И дернул вас Акхар переться через эту лушь, – негромко сказал юноша невидимому патрулю без единой запинки и, шумно выдохнув пополам с нервным смешком, вытер мокрые ладони о штаны. Сердце,